— Друг мой, да ты совсем что-то запаршивел. Баня же вчера была.
— Я от твоих разговоров сыпью покрываюсь, ясно?
— Нет, дай-ка гляну…
А глянув, я прыгнула в сторону. Надеюсь, свившие себе гнездо на нашем бедном фармацевте блохи не прыгнули вслед за мной.
— Поход к королю отменяется, Вишневский…
…Он проклинал нас страшными словами. Он даже кусался. Мы скрутили его вчетвером: Максимыч и Саня висели на нем с одной стороны, Эля и вовремя попавшийся под руку Кили с другой. Идрен держал дистанцию и не приближался, Тауриэль, пользуясь случаем отомстить за игнор, переводила мне все, что произносилось на синдарине. Занятные формулировки у эльфийских ругательств. Я-то думала, что-то вроде «опавших лепестков» и «поникших тычинок», а там все то же.
Как пояснил Идрен, блохи Вишневского оккупировали не простые, а лихолесские. И опасны были преимущественно для эльфов, разнося всякие гадостные хвори, на земле неизвестные. Что-то вроде эльфийских венерических заболеваний. Свою долю издевательств от нас Вишневский получил сполна.
Посовещавшись, мы решили поместить его в изолятор до полного выздоровления, а заодно провести всеобщую диспансеризацию и санобработку эльфийского лагеря.
— Колись, друг, где подцепил? — допытывались мы хором, — с кем блудил? Откуда принес в коллектив лихолесских мандавошек?
— Отвалите, изуверы! Отпустите!
— Сейчас мы тебя налысо брить будем, Вишневский, и уксусом патлы твои лихолесские промывать, — он аж взвыл.
— Уксус не поможет, — это была Тауриэль, тоже поминутно нервно почесывающаяся, — нужно глиной намазать, подождать, пока застынет, и держать так дней пять. И они все попередохнут.
Надо же, богатый опыт у нашей девы. Судя по взгляду, который Кили бросил на свою зазнобу, ежевечернее рандеву у парочки под угрозой.
— А где взять глину в это время года?
— Есть места под Горой, — вставил Ори, тоже на всякий случай державшийся в стороне, — но туда ход закрыт. Надо у узбада попросить открыть.
Мы с Саней переглянулись. Обоим представилась картина просьбы: ваше величество, такая беда, у нас тут потенциально полтысячи блохастых эльфов под вашей Горой, нам бы глины целебной для лечения, но вы не беспокойтесь, нет-нет. Особенно сейчас, когда, судя по всему, у него сезонное обострение драконьей болезни в разгаре.
И топор сразу — хрясь! И прощай надежды: очередной дипломатический конфликт, разрыв отношений между государствами, мы не увидим Элронда, а без магнитолы нас в Лихолесье не позовут. Останемся навсегда в Эреборе. Лечить гномов. И лестницы!.. нам всю жизнь придется ходить по лестницам!
— Я добуду глины, — вдруг выпрямился Кили во весь рост и оглядел нас с видом Тезея, идущего к Минотавру в лабиринт, — я принесу… только маме не говорите, — добавил он уже тише.
— Я пойду с тобой.
В дверях стоял Бофур.
Все посмотрели на Саню, как негласного лидера нашей подгорной компании. Он лишь развел руками:
— Благословляю вас, дети мои. Спасем Вишневского, даешь геноцид паразитов. А ты, — тут он зыркнул на нашего угрюмого «нулевого пациента», — вспоминай, где мог эту дрянь подцепить и с кем потом общался.
— Ну вот, Саня, обозначим фронт работы: передавить в подгорном королевстве всех лихолесских блох. Тайно от руководства… то есть, от монарших особ.
— Если у нас эльфы будут разгуливать с глиняными пирамидками на головах, тайна недолго сохранится, — вздохнул Саня.
Бофура и Кили я догнала почти на выходе из ведущего к нам коридора.
— В жизни всегда есть место подвигу, да? И дракона не нужно.
Бофур улыбнулся.
— Кили спасает свою принцессу от блох, а ты меня, получается, от дисциплинарного взыскания, — ну и чушь я несу. А что сказать? Вернись с победой? Со щитом или на щите? Да пребудет с тобой Сила?
— Ларис, ты такая иногда бываешь… — он произнес что-то невнятное, -…милая дурочка.
Подошел. Чуть приобнял — очередь немедленно жадно уставилась на нас. Кили делал вид, что ослеп и оглох. Я забыла как дышать.
— И мне это нравится, — в мою руку легло что-то мягкое, по губам скользнули его губы, усы, борода, кончик косы — и гномы ушли. Я опустила глаза — Бофур оставил мне платок. Тот, который я не купила.
Пришло время признать: да, я увязла. В Средиземье. В этом мужчине. Как блоха в глине…
Комментарий к О вреде случайных связей
Цыганские слова:
На дарпэ - Не бойся
Баро вэшитко - лесной король, барон-леший
Парно муй, кали пхувья - Белое лицо, черные брови
Чиб на рисёла! - Язык не повернется!
========== Ветеринары под Горой ==========
В сказках подвиги выглядят несколько иначе, чем в жизни. Я к этому привыкла. Пожалуй, ежедневные труды на скорой меня приучили к этому.
Ночь в Эреборе не похожа на день. Экономия, Дис взяла в руки казну своего царственного братца, и ночью под Горой почти нет света и движения. Разве что под самой первой лестницей горят несколько фонарей, и дежурит наша неотложка. Вход немного напоминает волшебный грот: украшен резьбой по камню, загадочными письменами и полудрагоценными камнями. Я своими ушами слышала, как Ори на полном серьезе предлагал вырубить в стене барельефы с нами в полный рост. Сказала ему, чтоб не маялся, а лучше придумал, как донести до народа расписание работы.
На дежурстве оставили одну Элю. В эту ночь мы совершали подвиг дезинсекции. Мои драгоценные коллеги, пообщавшись между собой, сошлись на том, что в эпидемии косвенно виновата я — сглазила. Суеверные неандертальцы!
Бофур и Кили как пропали в глиняном карьере, так и не появлялись — только бесшумными тенями сновали туда-сюда с ведрами, высыпали глину и исчезали вновь. Мы вели экстренное совещание в штабе борьбы с эпидемией. Вишневский с глиняной головой отказывался от еды, питья и разговоров, сидя в изоляторе спиной к двери. Скорбной его мине могли позавидовать журналисты НТВ.
Перебудив всю эльфийскую дежурку, мы отрядили пятерых остроухих проводить принудительную санитарную инспекцию. Судя по удивленным возгласам и коротким визгам из эльфийских палаток, остроухие такого не ждали. Не хочу даже гадать, как коллеги выясняли степень завшивленности собратьев. В добросовестности их, тем не менее, не сомневаюсь.
— Я умаялся, — уже в три часа ночи ныл Кили, растерявший всю свою прыть, — я хочу спать, есть и курить.
— Все умаялись.
— Я грязный!
— Все грязные. На Вишневского посмотри.
— Не буду я на него смотреть, он заразный…
Несмотря на наши опасения, нашлись еще только два подозрительных на заразу эльфа, один из которых был мне уже знаком: я пыталась в свое время разжиться у него дурью. Он ответить на вопрос о предполагаемом источнике инфекции не мог. Да и вообще мало что мог сказать — мы нашли его случайно в стойле для верховых животных в совершенно осоловелом состоянии.
Именно эта находка дала нам идею. К утру мы были уверены, что блох под Гору привез олень Трандуила, а теперь они расселились по всем пони, коих был табун, а также по баранам, боевым хрякам и ослам.
Саня, запустив руки в волосы, раскачивался на стуле.
— Мы уже ни при чем, если что, — бредил он вслух, опустошенный очередной бессонной ночью, — ветеринария — не наше дело…
— Дурья твоя башка, морэ! Это уже наше дело. Трандуил сядет на своего оленя, если не сам его заразил, и всё — снова все эльфы в паразитах.