- Давайте будем писать по три локтя бинта на каждую царапину!
- И пусть освобождение от работы в шахте по состоянию здоровья стоит два золотых!
- А как насчет платных услуг по устранению похмелья и выведению из запоя? - кажется, кто-то из лихолесских целителей; Вишневский аж побледнел, услышав.
По коридору бегали туда-сюда дежурные ЭБЦ, принося то и дело новые идеи по дальнейшему вытягиванию денег у казначейства. Всех захватила жажда наживы.
- Что вы суетитесь, - увещевали мы их, - Бард ведь обещал уже построить клинику, разве он может передумать?
- Нет, он-то и не передумает, - вздохнул мастер Боргунд, - да вот кроме нас на бюджет претендуют еще строители, городской дозор и несколько тысяч бездомных… так что урвем, что успеем.
Вишневский включился в систему коррупции: вместе с госпожой Миной увлеченно рисовал расходы на акушерское отделение, втрое превышающие реальные цифры. Мне с трудом удалось отволочь его в сторонку, буквально силой вырвав у него перо и забрызгав очередной халат чернилами.
- Скажи, насчет вытрезвления - сколько будет стоить?
- А что, думаешь загулять? Тебе со скидкой, как постоянному клиенту…
- У меня уже уши заострились, нет? Это вроде вы тут специалисты по “загулять”. Нет, мне бы одного… товарища протрезвить.
- Наличные, - мгновенно среагировал Вишневский, - в долг не работаю.
Наличных я не имела, но прощаться с вдребодан пьяным Бофуром я не собиралась, а судя по тому, что вот уже трое суток я его не видела нигде, он был именно в таком состоянии. Он был мне нужен в трезвом сознании еще хотя бы на один… нет, на два вечера.
А потом пусть пьет, не просыхая, а я буду заниматься примерно тем же самым уже на Земле.
Я притормозила около терапевтической палаты. Пятнадцати коек нам катастрофически не хватало, учитывая, что четырнадцать из них были заняты престарелыми личностями в возрасте от шестидесяти и до трехсот с лишним. Пятнадцатую занимал эльфийский воин лет… не знаю, сколько ему там, но судя по сварливости и общим темам с остальными пациентами, где-то пять-шесть тысяч. Старый эльфийский хрен, и да не обманет врача личико без единой морщинки.
Первым делом надо было строить вытрезвитель как раз. То бишь, отделение наркологическое. Судя по объему приготовленного к свадьбе спиртного, культурный отдых в Эреборе должен был погубить не одну здоровую печень.
На складе куковал одинокий Кили. Вид у него был разнесчастный и испуганный. Да, дружок, жениться - это не орков рубить.
- Не говорите, что я здесь! - сделав страшные глаза, взмолился он, - они там приданое собирают!
- Приданое?
- Ну, всякие там тряпки-стулья, посуду, - Кили сделал неопределенный жест рукой, - а у Тауриэль никого нет, из богатства - лук да стрелы… мама так кричала, так ругалась…
На склад сунулся Вишневский. В руках у него была огромная корзина с крышкой.
- Куда это, Лариссэ? О, и ты тут, юный гном! Держи, это же твоей невесты, - он оставил корзину на пороге и ушел. Я ринулась за ним:
- Ту, карик? Тырдёв! А ну, что это?
- Для выкупа невесты, - пояснил довольный Вишневский, - Эля тебе не сказала? Эта ваша традиция очень понравилась и гномам, и нам.
- Я ее убью, - простонала я, - а что, своих традиций мало?
- Какие? Прощание с родным домом не получится, благословение родителей - тоже…
В терапии наблюдались волнения: наши престарелые пациенты твердо были намерены участвовать в процессе и полезли с советами к страдающему Кили. Саня с отсутствующим видом прикручивал какие-то ленточки к арке над входом в приёмку, Максимыч сдался - Фили и Ори раскрашивали наш уазик. Из динамиков лились приторные попсовые мелодии.
На лестнице появилась сияющая не хуже своих бриллиантов Эля.
- Уже восемь вечера, а вы еще копаетесь! - напустилась она на гномов у машины, - с рассветом начинаем. Давайте, эти сумки - туда. С этими осторожнее, здесь хрупкое стекло. Нет, Ори, эту поставь на видное место, подарки показывать будут, а там как раз платья…
- Это что за балаган? - голос у меня срывался, - здесь у нас больница или что?
Элю было не пробить:
- Бабульки и дедульки, которые легли “полечиться на всякий случай”? Я тебя умоляю. Пилюльки я им раздала. И оставила фонендоскоп поиграться.
- Гномы среди них есть? Развинтят инструмент, гарантирую!
- Послушай, Лара, - Эля картинно изогнулась вдоль перил - наверное, подозревала где-нибудь рядом красавца Элрохира, - то, что у тебя не сложилось, не значит, что другим нельзя праздновать. Хватит тут ходить с кислой миной и портить всем настроение. Уж как-нибудь переживи чужое счастье, а потом можешь бурчать дальше.
Я ей сейчас патлы повырываю! Но она упорхнула вверх по лестнице, а у меня слишком устали за сегодня ноги, чтобы догонять ее.
- Джа прэ кар, - сказала я вслед. Легче не стало.
Полная противоречивых чувств, я вернулась на склад. Кили уже исчез куда-то, а свадебного барахла прибавилось. Не сомневаюсь, где-нибудь по подсказке Эли уже срочно куют кольца на уазик.
Интересно, краска с него смывается?
***
Бофур притормозил перед дверями склада. Одернул немного нервно кафтан. Он жал в плечах и болтался на поясе, пришлось одалживать - шить времени не было. Гном пригладил бороду, поправил усы. Надвинул ниже шапку - этот жест всегда придавал ему уверенности в себе - и открыл дверь.
Но на складе было пусто. Точнее, как раз пусто не было: все было завалено искусственными шелковыми цветами, сумками с подарками, сумками с лекарствами - наполовину упакованными для отправки в Дейл, это не говоря о других непонятных тюках, баулах и узелочках. Разобраться во всем этом могла бы только хозяйка. А вот ее как раз и не было.
Не нашлась Ларис в смотровой, где Саня, позевывая и прикладываясь к рябиновой настойке, заканчивал обработку бородавок какой-то древней старушки. Не было Ларис возле гаража, где гномы прилаживали оглобли к уазику, готовя его к торжественному участию в свадебной процессии.
Нигде ее не было. Бофур заглянул даже в кладовку, но там нашел только спящего Кили, свернувшегося в клубок.
Он уже раздумывал, не занята ли она на срочном вызове, когда услышал позади себя на лестнице ее тихий и непривычно робкий оклик:
- Бахталэс, камло.
Не мог не улыбнуться, услышав. Сердце словно кто-то освободил из стиснувших железных когтей. Но оно зашлось, как сумасшедшее, стоило Бофуру в полумраке приглядеться. Ларис, опустив руки и недоверчиво глядя на него из-под густых ресниц, не улыбалась. Казалось, она что-то хочет сказать, но все равно молчит.
Свадебный гномий наряд и платок, затейливо повязанный на распущенных черных волосах ниже талии, все сказали за нее. Алый цвет удивительно ей шел.
- Надеюсь, меня никто не увидел, - пробормотала Ларис, отводя взгляд, - глупо, должно быть, смотрюсь.
Бофур зашагал к ней. Некстати поморщился, припав на раненную ногу. Отмахнулся от тут же подскочившей своей женщины. Поймал в свою большую ладонь ее кажущуюся такой крохотной смуглую ручку.
- Помнишь, я обещал сделать тебе украшения? - он достал из кармана бархатный сверток, - вот. Три дня потратил. Я буду счастлив, если примеришь.
Но Ларис не развернула его подарка, лишь прижалась к нему и сунулась носом в его плечо: