Выбрать главу

— Слушай, — решил сменить тему Распутин, — а сколько мы еще тут сидеть будем?

— Ну вот! Я-то думал, что тебя отсюда теперь палкой не выгонишь, такая красота! Курорт!

— Кстати, да, — оглядывая окрестности и вдыхая полной грудью горный воздух, согласился Григорий, — не ожидал, что твоё командование так расщедрится…

— Командование? — Ежов сморщил нос. — Айболит, ты шутишь! Оно просто поставлено в известность. А все, что ты видишь — частная инициатива!

— Ты стал миллионером?

— Не я, Гриша, не я… Просто не все миллионеры мечтают стащить и свалить. Есть и те, кто понимает, не будет нас — не будет их… Такие нам оказывают поддержку, на которую государство не способно… Пока не способно, — добавил Леха с нажимом…

— Олигарх, отстёгивающий деньги на спецназ! Аж не верится!

— Сам в шоке!

— Будем считать это рождением нового союза города и деревни, армии и… трудового народа в лице отдельных, наиболее платежеспособных его представителей!

— Рождение! Точно! — Ежов остановился и шлепнул себя по лбу. — Вот что значит зарапортовался! Давай-ка, собирайся, пациент! Сегодня у нас ответственный день — мы оба приглашены на день рождения к Даше-душеньке! Явка обязательна. Форма одежды — парадно-выходная!

— Откуда информация?

— В отличие от тебя, соня, у меня день начался в шесть утра. Уезжая, она просила передать приглашение… И поцеловать тебя-обормота. Но я этого делать не буду — ты не в моем вкусе!

— Балабол!

— Охотник за нимфетками!

— А сколько ей исполняется?

— Восемнадцать.

— Никогда бы не подумал.

— А это война, — мгновенно посерьезнел Ежов, — здесь все быстро взрослеют и стареют…

* * *

«Хвала!» — говорят сербы в знак благодарности. Не отсроченное русское пожелание «спаси тебя Бог» — «спасибо» или виртуальное «дарение блага» — «благодарю», а открытое прославление — «хвала!» Именно это слово чаще всего слышал Григорий, явившись вместе с Ежовым в дом Душенки в Митровицах. На пороге их встретил дед девушки — тот самый, что приходил к Распутину за помощью. Крепкий, как дуб, несмотря на свои 84 года, бывший партизан Марко-старший, как он сам себя называл. Марко-младший, отец Душенки, вместе со своей женой и сыном так и остались под руинами больницы, разбомблённой авиацией НАТО в том самом селе, где Распутин устроил геноцид албанских мародеров, отбив у них внучку Марко.

Пока именинница не появилась, ветеран «арендовал» Ежова, степенно и неторопливо обходя гостей, знакомил его с немногочисленными друзьями и родственниками, рассказывая, что за военные гостят сегодня в его доме. И каждый рассказ заканчивался словом «хвала», искренними мужскими рукопожатиями, порывистыми объятиями женщин и длинными речами, в которых русские легко угадывали отдельные слова, но не имели никакой возможности сложить их в понятные предложения. Выслушивание этого вязкого, почти безумного наречия, погружавшего слух в языковую шубу, в праславянскую ночь, где переплетаются только корни отдельных слов — одна из тех томительных повинностей, которые приходится нести всякому славянину, попавшему в компанию с представителями народов, близких по языку и духу, но разошедшихся во мраке веков по своим национальным квартирам. Марко-старший охотно взял на себя обязанности не только переводчика, но и гида по закоулкам сербского языка, недоступного иностранцам.

— Георгиус у нас доктор, так? Стало быть, врач. У сербов — «врач» имеет значение «колдун». Слово «Вра·ати» означает — «нахожу», или ещё — «возвращать», «вертать». «Врач» — это «вертун», тот, кто своими приворотами и заговорами разворачивает, возвращает человека из далеких мест, от самых «врат» смерти, куда заводит болезнь. Почему? Да потому что «врач» — сам сказочное существо. Как и больной в бреду, врач оставляет свое тело за порогом лечения, магически следует за больным, заплутавшим человеком, влетает, как ворон, в то внутреннее пространство, в тот темный лес, куда человек попал.

— Марко! Откуда у тебя такой хороший русский?

— Долго… гостил в России… Сразу после войны учился в Москве на лечебном факультете, а потом Тито поссорился со Сталиным, — Марко закурил. — Пришлось задержаться в вашей тайге до 1955 года. Так и не доучился.

— И ты всё равно так по-доброму относишься к русским?

— Никогда и нигде, — голос Марко приобрел особые нотки, — я не встречал одновременно такой несправедливости к людям, как в России, и такой душевности. Как вы можете совмещать в себе столь противоположные качества — не понимаю. Никто не понимает. Мистика! «Поскреби русского — найдешь Бога», — говорят сербы, а не «татарина» или «медведя»… Правда, некоторых приходится скрести очень долго. Иногда всю жизнь…