— Эту сучку откачать — и в камеру. Глаз с неё не спускайте! — приказал довольный Тамбов. На вялые возражения врача он отрезал:
— Плохо вы знаете эту тварь, док. Я за ней три недели охочусь — хитрая, как лиса. Спасибо вот гражданину — если б не он, ушла бы. Кстати, никто не в курсе — что за человек? Он ведь не здешний, верно?
Из-за спин раздалось скрипучее карканье Чарушихи:
— С области музейщик — Левин его фамилие. Командировочный от органов — навроде секретного агента. Я его рожу мигом спознала!
Тамбов искоса окинул взглядом мокрого Савинкова в собачнике. «Та-ак. Вот и конкурирующая фирма!»
— Прошу на выход, коллега, — радушно распахнул он перед Борисом дверку. — Если не ошибаюсь, вы из ФСБ?
— Союз защиты Родины и свободы. Моя фамилия…
— Не трудитесь, нам известна ваша фамилия, Левин. Хорошо ныряете — не иначе, разрядник?
Савинков только пожал плечами — пускай будет Левин, фамилия не хуже прочих. В Лондоне раз пришлось быть сэром Джоном Пупкином — и ничего, выжил… В это время врач, склонившийся над спасённой девочкой, заметил лёгкий румянец на её щеках, потом ресницы дрогнули — и на доктора уставилась пара настороженных жёлто-зелёных глаз. Что-то в них было не так — он достал из кармана платок, чтобы протереть запотевшие очки. «Мне показалось — или у неё и вправду вертикальный зрачок?» Выяснить это он не успел — Лили Марлен, сжавшись, как пружина, внезапно перекинулась назад через голову, и доктор, от изумления отпрянув, приземлился на задницу.
Девочки на прежнем месте больше не было — а между ног у полицейских молнией метнулась в камыши некрупная рыжая лисица. Тамбов, когда ему доложили про докторский глюк, чуть не лопнул от злости. Кончилось всё тем, что он затащил Савинкова в станционный буфет, где они жестоко нажрались водки производства местной фабрики «Белка», и Борис Викторович с отвычки облевался пельменями. Майор с горя скупо приласкал на мешках безутешную буфетчицу Анютку…
— И жратву и мотоцикл утопила! — через час жаловалась растрёпанная от бега Лили Марлен Кате. — А всё твой Левин, между прочим! Выволок меня из омута за волосы, скотина!
— Левин здесь? — глаза у Кати загорелись. — Дед, ну и чего дурочка ругается — ведь он её спас!
— Таких спасителей — за жопу и в окно! — запальчиво крикнула Лилька. — Джизас херов!
«Это уже слишком, — решила Катя, — пора накатить рыжей бесстыднице». Уйдя сознанием в тонкое тело, она отвесила лисоньке с четырёх метров такого ядрёного поджопника, что та кубарем покатилась в угол. Тут же, не дожидаясь ответной плюхи, создала на прежнем месте фантом и, скользя, отшагнула в сторону. Астральный пинок Лильки, не задев её, увяз у деда в бороде. Старик захохотал:
— Хорош, девки — брейк! А ты, Катюха, я гляжу, не даром у нас время проводишь? Фантом строить Дерендяй обучил?
— Он…
— Узнаю школу. Однажды полк Колчака от Немы отогнал, такую харю им скорчил в огненном столпе, что мама не горюй! За это в его честь, между прочим, в вашем городе целую улицу назвали — народ должен знать своих героев… А Левин твой, если это только был он, не обижайся — херню сморозил. Не надо было Лильку из омута вытаскивать. Теперь пропали консервы…
— То есть… — до Кати начало доходить, — значит, это правда, что ведьмы в воде не тонут?
— Ну, это ты у неё самой лучше спроси.
— Лили Марлен, прости — я была неправа…
— Проехали.
— А ты в воде тонешь? Ну, если руки-ноги связать?
— Я что — похожа на говно, чтоб не тонуть? Как и ты — камушком.
— И что потом?
— Отдышусь и вылезу, когда все уйдут. В воде кислорода навалом — рыбы же дышат.
— Почему тогда все остальные люди тонут? Не ври, в воде нельзя дышать!
— Потому и тонут, что лохи. Верят во всякую хреноту. Почему самоубийцы падают с высоты — и помирают, не долетев? А парашютисты в затяжном не помирают?