— О-кей, подпишите вот здесь и здесь, — засуетился Пью.
— Не спешите, — поморщился Феликс. — Подпишу, как только смогу обнять своего боевого товарища. Кстати, вы не в курсе, что Сибирь пока в руках Колчака?
— Адмирал подписал аналогичное обязательство неделю назад, — похлопал по пухлому портфелю Толстон Пью и приложился к фляге.
Освобождение Будённого заняло шесть дней — на седьмой он, округлившийся от тюремных харчей и безделья, отдыхал, млея в объятиях своего сурового и нежного друга.
Никакой мистики — вся верхушка судебных и полицейских властей Цюриха так или иначе состояла в тайных орденах и ложах, где Штайнер пользовался неограниченным влиянием. К тому же тело Блюмкина внезапно испарилось из морга, заявлений от потерпевших не поступало, и ни один из свидетелей не мог подтвердить, что сомнительный иностранец вообще в кого-либо стрелял.
В итоге Семёну вернули парабеллум и отпустили — с предписанием в 24 часа покинуть территорию Швейцарской республики.
Впрочем, строгость властей была излишней: Дзержинский, всю неделю с тревогой следивший за сообщениями из России, на следующий же день, подписав все бумаги, срочно абонировал двухместное купе-люкс до Петербурга. Там любовников ждал очередной сюрприз: Смольный кипел, как разворошенный муравейник. Невесть откуда взявшийся Сталин железным контрударом откинул войска Колчака от Вятки аж до Уральских предгорий.
На этом фоне появление легендарного Будённого было встречено в городе трёх революций цветами и орудийными салютами. Обряженный в малиновые шаровары с серебряным кантом, с бутафорской саблей на боку, отставной танцор разъезжал на размалёванном красными звёздами броневике с митинга на митинг, собирая везде восторженные толпы поклонников. Аншлаг вышел — куда там императорским театрам!
ГЛАВА 36. СОН БЕРСЕРКА
Может быть, так и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу.
В Вятке царила обычная перед спешной эвакуацией суматоха. Комиссары жгли компромат, примеряли женское платье и клеили фальшивые бороды, чтоб без следа раствориться в гуще народной. Будённый погиб, Сталин исчез, Дзержинский по слухам сбежал за бугор… Разложившаяся красная армия мародёрствовала по округе и пила горькую. Казалось, всё кончено — отвоевались…
Внезапно в кабинет председателя губсовдепа влетел расхристанный лысый человечек в бурке с горящими глазами, размахивая телеграфной лентой:
— Сталин выбил врага из Немы. Готовьте контрнаступление!
— У вас белая горячка, Поскрёбышев? — хмуро осведомился Дрелевский, зашивая в подол крестьянской чуйки столбики червонцев из сейфа.
— Читайте сами, — лысый протянул телеграмму.
«Бронепоезд «Кратким курсом» массированным огнём обратил банды Колчака в бегство… Панике врага способствовала психическая атака товарища Дерендяева… Приказываю развить успех… Есть мнение именем Дерендяева назвать улицу. Подпись — Сталин», — выпучив красивые бараньи глаза, принялся разбирать буквы комиссар.
— Командный состав и партактив ко мне! — крикнул он, сорвав телефонную трубку.
Магия имени сработала — всё пришло в движение и стало меняться на глазах. Паровозы зашипели, окутывая строящиеся колонны клубами пара. Пьяные лица бойцов разгорались на осеннем ветру кумачом пролетарского гнева. Образовав на вокзальной площади цепочку с вёдрами, комсомолки принялись заливать горючее в бензобаки гигантского цеппелина. К вечеру головной эшелон был уже сформирован и отправлен на восток.
Первым в Нему влетел на рысях Отдельный имени годовщины Октябрьского пленума эскадрон красных казаков под управлением Хаима Белькевича. Центральная улица зияла воронками на месте разрушенных домов. Обыватели попрятались в ожидании репрессий. Постреляв по окнам для устрашения, кавалеристы ускакали в сторону Рябиновки, над которой уже реяла на фоне блёклой зари свинцовая туша цеппелина. Штаб Сталина был оборудован в салоне бронепоезда, но вождь никого не принимал — работал с документами. Подробности чудесного изгнания колчаковцев удалось собрать по крупицам у местного населения — единственный участник событий, писарь Бабель, ходил с замысловатым видом и помалкивал, имея, очевидно, на сей счёт особые указания.
Легенда гласила, что Сталин, побывав на том свете, вернулся на землю вершить Страшный суд, заручившись полномочиями на Самом Верху. В подтверждение чему многие видели в небе огненный столп, из которого неслась вслед убегающим белогвардейцам матерная брань и летели предметы утвари…