— Мой виман, который ты утопил в болоте! — отвечал Адольф. — Эти деревенские простаки помогут нам его достать.
— И что дальше?
— Взмоем над пространством и временем, камрад! — Хитлер сжал его кисть в своей. — Всех планетарных паразитов — без лишней крови, точечными ударами изымем из мировой истории — вот что дальше!
— Как ты это себе мыслишь?
— Я всё просчитал. За отправную точку следует взять Моисея…
— … Каринторфа? — обрадовался толстяк. — Давно пора…
— Да нет, другого — того, что на горе Синай разговаривал с горящим кустом.
— Что ещё за шайзе?
— Библию надо было читать, камрад! Мошко-жид развёл приютивших его жрецов Египта на ключи знания вместе со всем их золотым запасом… Потом вывел пархатых в пустыню и на горе Синай заключил позорный пакт с демоном Яхве. Короче, какая-то бяка из другой галактики пообещала народу Израиля мировое господство на приемлемых условиях. Факт этот широко известен, так что в памяти вимана наверняка имеются точные координаты их встречи… Что делать дальше — надеюсь, объяснения не требует?
— Яволь! — оживился Гёринг. — Накроем, как миленьких.
— Залпом бортовых орудий распылим обоих вместе со скрижалями, пока глобальный паразит не успел разжиреть на крови белой расы… — воскликнул Хитлер, фамильярно ущипнув приятеля за щеку. — Дальше пускай себе народ-Иуда скитается по пустыне хоть до морковкина заговенья — пфуй ему, а не мировое господство!
— Всё гут, — остудил пыл Немского мечтателя Герман. — Дело за малым — найти нужное болото и поднять виман…
— Разберёмся! Меня ведёт Провидение. Надеюсь, что на этот раз ты не облажаешься с управлением, старина…
… — И это — Родина? То, за что предстояло сражаться и умереть? — Левин мысленно перенёсся в 2012-й год, и ему стало паскудно. — Оргия кучки паразитов на загаженной земле, вымирание нации — и над всем карикатурная тень Вечного старца, царька-олигарха, следящего за агонией несытым взором обиженного нетопыря… Главное — сколько ни переворачивай говно, лучше не будет, проверено. Каждый раз — только вонь до небес… Гоминоиды правят бал. Сульфаты Шаньгу заворачивают мир под себя — лишь бы в итоге ни себе ни людям… Смысл?
Владимир открыл глаза. Алый шар Солнца садился за лес. В камышах плеснула ленивая рыба. Волосы любимой женщины касались его небритой щеки.
— Ты что-нибудь решил?
— Да. Думаю, да. Стоило бы остаться здесь — и ну их, тех петухов… Некуда бежать, всюду одна хрень. — Он обнял любимую покрепче и нашёл в волосах нежную раковину уха. — Тут — ещё терпимо… Экология не загажена, сабвуферов и дрелей никто пока не изобрёл, а крепостное право уже отменили… До революции, даст Бог, оба помереть успеем…
— Милый! — Катя обвила его шею и покрыла лицо поцелуями. — Я так рада… Проживём — где наша не пропадала! Рыбку будем ловить, в лаптях ходить… Много ли нам нужно — маленький домик, русская печка… Кстати, если что — дичь с меня… И ну её к лешему, ту цивилизацию!
— Значит, больше никаких скачков? Отвоевались? — Левин встал, расправил спину и размахнулся… Плазменный меч, описав дугу, с коротким всплеском ушёл под воду. Катя искоса глянула на круги.
— Не пожалеешь?
Он помотал головой и привлёк её к себе.
— А детишек у нас сколько будет? — спросила она, прижимаясь к нему всем телом.
— Сколько будет, все наши! — он нежно укусил её за мочку уха — и повалил на душистое сено. Первых петухов они, как и следовало ожидать, не расслышали — было не до того…
— Слушай, товарищ Дерендяев, давай-ка начистоту. Я ведь тоже посвящение получил — в Туруханске шаман водил меня по местам силы. Звать меня Коба, что означает «кудесник», и у меня есть тайный знак — шестой палец на ноге. Моя цель простая — стать русским царём и навести в стране порядок.
— Диктатуру пролетариата?
— Да какой там Маркс-Шмаркс, кто его вообще в России читал? — поморщился Коба. — У нас и пролетариев-то раз-два и обчёлся. Можно, конечно, сделать из этой байды официальную религию, если уж всем так припёрло на что-то молиться. «Капитал» книга толстая, мутная — для святого писания в самый раз пойдёт…
— А ведунов гнобить не будешь?
Сталин усмехнулся.
— Зачем гнобить? Будем сотрудничать… негласно… Цель у нас благая — уберём всех паразитов, и устроим на Руси город-сад.
— Сажать вам не пересажать… — невозмутимо поклонился дядька.
— Сам я человек не злой, — продолжал Сталин. — Выпить люблю, пошутить. «Сулико» попеть. Ты знаешь, сколько раз дух Ильича хотел в меня переселиться? Всего и делов — за руку его подержать перед смертью. Чтобы силу передал… Только мне этого не нужно.