2.2. Ответный ход
Император Николай Павлович понимал лучше своих дипломатов возможную реакцию наших заклятых друзей на выход России к Японскому морю. На карту смотреть он также умел. Медлить не следовало. Вот, что говорит об ответной реакции Российской Империи «Дипломатический словарь»:
«Активизировав в 40-50-х годах XIX века свою политику на Дальнем Востоке, русское правительство пришло к выводу о необходимости установления отношений с Японией для упрочения своих новых позиций в Восточной Азии и для того, чтобы Англия или США не приобрели в Японии такое же влияние, которое они уже имели в Китае.
В начале 1852 года русское правительство узнало о подготовке США экспедиции в Японию (см. Перри миссия). По приказу Николая I из Кронштадта 19.Х. 1852 была отправлена в Японию экспедиция, возглавленная вице-адмиралом Путятиным Евфимием Васильевичем{83}.
Первая ласточка
«В 1853 году по просьбе Российско-Американской компании нуждавшейся в охране своих промыслов, судов и поселений от нападения английских китобоев, из России были присланы фрегат “Аврора”, корвет “Наварин” и яхта “Рогнеда”. Одновременно с этим дипломатические сношения с Японией и Китаем также требовали присутствия наших морских сил, почему в 1852 году из России были еще отправлены фрегат “Паллада”, шхуна “Восток”, транспорт “Двина” и впоследствии фрегат “Диана”. Этот отряд был назначен в распоряжение генерал-адъютанта графа Путятина, которому предстояло заключить с Японией торговый трактат»{84}. Открыть «закрытую» Японию для России.
Дипломатическая кругосветка (1852-1855) под руководством вице-адмирала Евфимия Васильевича Путятина получила широкую известность благодаря присутствию на борту «Паллады» известного беллетриста Ивана Гончарова в качестве секретаря миссии. Его художественный отчет о ней «Фрегат Паллада» актуален и сегодня.
Экспедиция Путятина прибыла в Нагасаки 23 августа 1853 года, через 5 недель после отплытия Перри из Японии. Японские власти были настроены по отношению к русским значительно благожелательнее, чем к американцам, оскорбившим их национальное достоинство своими угрозами. У японцев существовали даже неопределённые расчёты на помощь России в случае вооружённого конфликта с США. Проявив большое дипломатическое искусство, Путятин сумел использовать и усилить эти настроения.
Следует сказать, что Евфимий Васильевич хорошо знал, кто противостоит ему в Японии с американской стороны. Личность коммодора Перри была небезызвестна в Петербурге. Дело в том, что существовала теоретическая возможность, что на месте русского посланца в Японию мог быть не кто иной, как Перри собственной персоной!
Двадцать лет назад
28 июня 1830 года капитан трехмачтового судна «Конкорд» М.К. Перри принял на борту своего корабля Джона Рэндольфа — 57-летнего плантатора из Вирджинии, назначенного президентом Эндрю Джексоном представлять интересы США в Петербурге на переговорах о заключении первого американо-российского торгового соглашения.
9 августа 1830 года «Конкорд» прибыл в Кронштадт, где его встретил тринадцатипушечный салют русской эскадры, 11 августа он уже был в Петербурге, где вскоре капитану и другим офицерам корабля была дана специальная аудиенция у Императора Николая Павловича. Тридцатишестилетний Перри был всего на два года старше своего Царственного собеседника. Между ними состоялась беседа, дошедшая до нас в пересказе переводчика Дж. Дженкса. Несмотря на все попытки Дженкса смягчить разговор при переводе, оба собеседника — и Император, и Перри — во время встречи держали себя «надменно».
Вместе с тем Николай I задал Перри много вопросов, касающихся флота США, и в итоге предложил ему перейти на русскую службу, обещая в случае положительного решения сделать его своим флаг-офицером. Воистину, был прав Пушкин, сказав: «Бывают странные сближенья…», ибо одним из флаг-офицеров Николая I в ту пору состоял как раз не кто иной, как… Е.В. Путятин, герой недавнего сражения при Наварине. Таким образом, дай Перри положительный ответ, возможно, он бы стал адмиралом русского флота. И через два десятилетия имел бы возможность совершить свое «открытие Японии» с русской стороны. Впрочем, Перри предложение Императора достаточно категорично отклонил. Спустя несколько дней, 22 августа, «Конкорд» покинул российские воды и направился в Лондон.
В дальнейшем Перри бывать в России не довелось, но, судя по всему, именно из этого краткого пребывания в Петербурге он вынес убеждение, что именно Россия (а не, к примеру, Англия или Франция) станет главным соперником Америки на тихоокеанских коммуникациях. То есть в лице Перри мы имели сознательного и опасного врага.
Любопытно, что Николай Павлович, видимо, запомнил своего мимолетного собеседника, как и особенности его натуры, ибо спустя двадцать с лишним лет, снаряжая посольскую экспедицию Е.В. Путятина, царь особо отмечал важность сохранения добрых отношений на случай встречи русских с американским послом. Военно-морские силы России на Дальнем Востоке не допускали возможности вооруженной конфронтации со значительно большими в Тихоокеанском регионе американскими. Это показывает, сколь непроста была миссия нашего адмирала{85}.
Первые контакты
21 сентября 1853 года Путятин был торжественно принят в Нагасаки, где передал японским властям письмо канцлера Нессельроде. В январе 1854 года начались переговоры с прибывшими в Нагасаки японскими уполномоченными.
В ходе переговоров Путятин потребовал закрепления за Россией Курильских островов к северу от острова Итуруп и Сахалина, кроме бухты Анива. Открытия для русских кораблей портов Осака и Хакодатэ и других. При этом он подчеркивал, как важно для Японии с ее незащищённой береговой линией установить хорошие отношения с Россией и обеспечить себе ее поддержку. Японцы претендовали на весь Сахалин, но, чувствуя свою слабость, предложили раздел острова вдоль 50° с.ш. Не имея соответствующих инструкций, Путятин мудро предпочёл оставить этот вопрос открытым. Адмиралу удалось получить также обещание, что если Япония когда-либо откроет свои порты иностранным державам, то Россия будет пользоваться наибольшим благоприятствованием.
5 февраля 1854 года Путятин отплыл из Японии. Узнав о начале войны, адмирал вынужден был укрыться со своей эскадрой от английского флота в устье Амура.
На пушках оно доходчивее
В это время на авансцену вновь выступил наш знакомый Мэтью Колбрайт. Узнав о визите Путятина в Японию, он поспешил покинуть Гонконг и в феврале 1854 года вновь появился в бухте Иедо со значительно более мощной эскадрой из 9 боевых судов, из коих 3 были новомодными паровыми со 129 пушками и имели свыше 1800 человек личного состава.
Следует сказать, что еще первый визит Перри вызвал у правительства сегуна нехорошее ощущение под ложечкой, и, не имея сил отказаться от переговоров с настырным демократом, оно испытывало острое желание эти переговоры затянуть. Но увы! Перри лишил японские власти и этой последней надежды.
8 марта 1854 года, наплевав на самурайские тонкие чувства, коммодор Перри явился во главе 500 вооружённых моряков к месту, назначенному для переговоров. Японская делегация согласилась принять требования президента США, но уклонялась от их оформления в виде договора. Однако Перри ответил, что президент удовлетворится только формальным договором и в случае отказа заключить его может послать в Японию значительно большую экспедицию и с более жёсткими инструкциями.