«Церковь», уклонившаяся от спасительного пути Православия, его канонов и догматов, становится тем самым еретической, а по сути перестает быть Церковью Христовой, «столпом и утверждением Истины».
Православие вопреки внедренному бытующему мнению — отнюдь не субъективная вера, «одна из многих», а, по словам современного мыслителя, область точного знания об истинном устройстве мира, небесного и земного, и о смысле мировых событий. Не владея этим знанием невозможно не только смысл войн и революций постичь, но даже сводку ежедневных новостей толком понять. Нынче русского человека, лишенного защиты Православия, обманет не только сатана — сатана на большинство из нас и сил тратить не станет, — любого диктора с телевидения хватит.
«Наша единственная сила в Православии, и, утрачивая Его, мы становимся… презреннейшими из людей, ничтожнее всех ничтожностей Европы. Удивительно: каждый, кого видишь из Православных: мужик, купец, священник или хоть наш брат, “образованный”, несокрушим перед всеми “Европами”. Но как только нет веры — непременно оказывается слепым, ничтожнейшим, всемирным холуем»{13}.
Очень сиюминутные слова. И сказавший их знал, о чем говорит. Путь от главы «Народной воли» до без лести преданного Царю и России православно-монархического мыслителя и публициста последнего царствования не даром дался Льву Тихомирову.
Единственное в мире
Русская идея спасения
Единственным государством в мире, ставившим высшей целью своего существования служение Истине Христовой, хранение Православия, а значит и охранение Вселенной, с 1441 и до 1917 года была Православная Российская Империя. Третья, высшая и последняя ступень совершенствования вселенской империи. Третий Рим.
Само Крещение русского народа в 988 году Святым Равноапостольным Князем Владимиром было воспринято нами как приобщение Руси к вселенской Истине, данной Богом всему человечеству. Как переход из царства принудительного закона в Царство Свободы и Благодати.
Таков был уже первоначальный смысл русской идеи.
Когда Русь в 1441 году, еще до окончательного падения Константинополя, осознала себя стержневым Царством истории, русская идея окончательно обрела форму спасения не только своего народа, но и спасения как можно большего числа народов. Вопрос о спасении может возникнуть при условии, что существует реальная опасность гибели. Русская идея спасения родилась из острого ощущения смерти и ее преодоления — со Христом и во Христе.
Русская идея спасения не носила, не носит и не может носить — по своей сути! — какой-либо национальной исключительности. Русская идея есть предостережение человеку о ложных путях жизнеустройства, губительных для него и мира.
Православный русский человек исходит из того, что Россия не вне его, она в нем самом, в его сердце. Только преображая, спасая себя, он может преобразить, спасти Россию, а с ней и остальной мир.
Русская идея — это идея сохранения, преображения и спасения человека. Человека как индивидуального существа — личности, так и человека как рода — Родины и Человечества. В конечном итоге — спасения и преображения всего мира. Именно сохранение, преображение и спасение человека, человечества и всего мира составляет триединый смысл русской идеи.
В этом историософский смысл успешного расширения Православной Российской Империи, включавшей в себя на равных основах все новые и новые племена и делавшей доступным для них добровольное приобщение к Православию.
Даже те народы, из населявших Российскую Империю, которые были чужды Православию, ценили Россию и Православие. Как потому, что постепенно многим из них делалась очевидной его — Православия — истинность, так и потому, что им удобно и спокойно было жить в Православной России. Империя защищала их от врагов внешних и пресекала внутренние усобицы.
Даже в 1938 году немецкий философ Вальтер Шубарт еще мог сказать: «Русские имеют самую глубокую, по сути, и всеобъемлющую национальную идею — идею спасения человечества»{14}.[10]
Такова природа геополитического чуда России в виде ее огромности на карте мира: Бог дал эту территорию должной земной власти, возвысив эту власть для выполнения ее вселенской спасительной миссии{15}.
Пока удерживающий
В России в отличие от Европы духовное, а не материальное и не денежное, содержание жизни было всегда определяющим. И это осталось русской особенностью навсегда.
У русского народа с обретением Православия сформировалось сознание себя как народа, удерживающего Вселенную, и это сознание сохранялось у него до утраты им Православия[11]. Еще в первой половине XIX века на пути всемирного отступления и мировой революции железной преградой стояла православная самодержавная Россия. Лучшие русские умы, как Тютчев, Константин Леонтьев, Достоевский и многие иные, провидчески говорили, что от исхода вселенской борьбы между этими силами зависит вся религиозная и политическая будущность человечества.
Случилось так, что быстро материализирующийся и дехристианизирующийся европеец к концу столетия стал неспособен даже на то самопожертвование, которое требовала от него революция, и революционный энтузиазм все больше стал перемещаться в Россию, паразитируя иногда на русском максимализме в его неприятии любого зла. Внутренний враг добавился к врагу внешнему. Направлялись все эти силы из одного духовного центра.
По словам Святого Патриарха Тихона, сказанным в том самом 1917 году: «…таинственная, но страшная по своим действиям сила ополчилась на Крест Господа Иисуса Христа. Всемирная могущественная антихристианская организация активно стремится опутать весь мир и устремляется на Православную Русь»{16}.
И все же до самой революции 1917 года Российская Империя, Россия, со всеми своими несовершенствами и грехами, истинными и мнимыми — эта Россия самим своим нежеланием отречься от заложенного в основу ее государственного и вселенского бытия смысла охранителя Веры и мироздания все еще была «удерживающим».
«“Удерживающий” — это тот, кто не отступает от истины, когда весь мир уже от нее отрекся»{17}.
Да и до настоящего времени в русских людях, иногда помимо их произволения, сохранились черты, препятствующие приходу Антихриста в мир.
Таким образом, даже остатки разгромленного и утратившего единое самосознание русского народа являются пока удерживающим фактором по отношению к мировому злу и уж, во всяком случае, препоной на пути его, сильно ему мешающей, а потому подлежащей уничтожению всеми возможными способами.
Чем и определяется дальнейшая судьба русского народа. Наша судьба. Если в последние свои дни не вернемся к Православию.
Недаром еще в августе достопамятного 1991 года главный американский «спец» по России, известный русофоб Збигнев Бжезинский, сказал: «После падения коммунизма у “демократии” остался один враг — Православная Церковь».
За души человеческие
Сокровенные смысл и цель
Православная парадигма истории говорит нам, что при всем разнообразии технических средств и форм ведения прямых и непрямых военных действий, от тактического до планетарного масштабов, все войны велись и ведутся независимо от воли воюющих, не ради территориальных, имущественных, научных или иных приобретений. Очень часто, как известно, затраты на войну не окупаются результатами победы.
10
Действительно, даже русский коммунизм был для русского народа материалистическим воплощением этой вечной русской идеи.
11
Что совершилось и совершается даже при видимой сохранности монастырей, храмов, иерархии.