Сергей выпустил парочку рассматривающих альбом с монетами подростков и закрыл дверь.
- Я буду в дежурке, - сообщил он замершему на своем месте хозяину.
Всецело находясь в тревожном ожидании запаздывающего продавца, тот лишь молча кивнул.
Ильин удобно устроился на обжитом диванчике и вынул из холодильника пару купленных еще утром бутербродов с колбасой.
"Обед, конечно, не царский, однако придется обойтись этим", - вздохнул охранник, ожидая, когда закипит чайник.
Стукнула входная дверь, впуская долгожданного посетителя. В неплотно прикрытую дверь стал слышен доброжелательный голос немилосердно коверкающего русский язык немца.
"Самый охмуреж идет, - хмыкнул невольный слушатель, разобрав напористый говорок азартно сбивающего цену антиквара. - И судя по всему, "дойч" сломается и уступит".
"А вот его дама сегодня не пришла. Что ж, вполне объяснимо. Таскать супругу на сделку не резон", - пытаясь отвлечься от происходящих за тонкой дверью перипетий торга, Сергей вновь взял в руки полюбившуюся фигурку. Поднес к глазам, стараясь различить черты лица средневекового персонажа.
Наваждение возникло внезапно, вовсе не так, как в поезде. Никаких уколов и затемнений, просто всплыла в голове четкая и ясная картина. Настолько резкая, что можно было различить малейшие детали происходящего.
Сергей увидел приближающегося к своему авто Андрея Михайловича. Бодро размахивая зажатым в ладони щегольским саквояжем, он уже почти достиг стоящего у занесенной снегом обочины "Форда" и поднял свободную руку, выключая охранную сигнализацию.
Вспышка обожгла, словно Сергей видел это все собственными глазами. Разметало неслабым взрывом серебристые останки легкового авто, вспыхнул, заливая все вокруг огненным дождем, бензин из разорванного бензобака. Но все это происходило словно на втором плане. А совсем рядом от наблюдателя видна была лежащая ничком на грязном снегу изломанная кукла, что лишь недавно была живым человеком. А следом, настигая разорванное тело антиквара, кружась и разбрызгивая вокруг грязную кашу, летело большое, с блестящим литым диском, колесо. Медленно, плавно и от того вдвойне страшно.
Но вот оно промелькнуло, это мгновение, и диск стал невероятно быстро расти в размерах, заполняя собою все пространство мысленного взора. Удар отдался дикой болью в мозгу, погасил все.
Пришел в себя на удивление быстро. Выдохнул, прогоняя морок, и опустил мертво сжатую статуэтку на стол.
В голове не было ни одной мысли. Вообще. Пусто. Только знание того, что он должен сделать, чтобы предотвратить сделку, которая станет последней в жизни его случайного знакомого и приведет к печальным последствиям и для самого Сергея.
Плавно и совершенно беззвучно, чувствуя каждую мышцу тела, словно и не было долгого перерыва в тренировках, встал и распахнул створку стоящего в углу подсобки шкафа с разнообразной униформой советского периода, видимо, сданной на реализацию.
Замеченное еще вечером барахло особого внимания привычного к военному обмундированию Сергея не заинтересовало, отметил и все. Зато сейчас, действуя с целеустремленностью автомата, выдернул на свет плечики с парадной формой милицейского полковника.
"Полный комплект", - удовлетворенно заключил Сергей, уже стягивая свое барахло.
Переодевание заняло не более минуты. Привычным жестом офицер поправил фуражку с высокой тульей, выравнивая старый, еще советский, краб со звездой относительно центра.
Отряхнул слегка измятый рукав и решительно шагнул в торговый зал.
При виде возникшей из ниоткуда представительной фигуры в милицейской форме замер даже антиквар. Рука, держащая стопку купюр, разжалась, и денежные знаки объединенной Европы плавно посыпались на прилавок, укрывая стекло цветным причудливым узором.
Что уж говорить про немца. Его благообразное лицо застыло, глаза вылезли из орбит, а челюсть непроизвольно поползла вниз.
- Спасибо, гражданин антиквар. Сделка зафиксирована, - четким слегка усталым голосом произнес Сергей. Повернулся к немцу и добавил, перейдя на чеканный берлинский диалект: - Господин Ганс Штренгель, вы обвиняетесь в перемещении через границу нашего государства ценности, похищенной на территории Германии, а также в совершении незаконных сделок с валютой. А главное, вам инкриминируется соучастие в организации покушения на гражданина Российской федерации.
Вы можете... - произнося формализованную фразу немецкой полиции, уведомляющую о правах задержанного, он с удовольствием отметил, как побледнел слушатель: "Реакция честного человека должна быть иной. Удивление, Тревога, да, но не этот, отразившийся в глазах немца панический ужас. Значит, я все-таки был прав, - с тайным облегчением рассудил Сергей. - Теперь дожимать".
- Герр Штренгль, надеюсь, вы понимаете, что задержаны за совершение целого ряда тяжких преступлений. Я, полковник Министерства внутренних дел РФ, старший следователь по расследованию особо опасных преступлений при Генеральной прокуратуре, и начальник специально созданной группы по раскрытию преступлений, совершаемых гражданами Германии.
Посчитав, что нагромоздил уже достаточно громких званий и должностей, которые непременно должны были уверить жертву в серьезности ситуации, Ильин перешел к конкретике: - Немецкие коллеги из Кримпалицай и Интерпола вовремя передали нам все сведения, касающиеся ваших преступных действий, совершенных на территории Германии. Все доказательства и улики налицо, ваша сообщница уже задержана и дает признательные показания, - Сергей, не оборачиваясь, ткнул себе за спину. - Все запротоколировано. Отпираться бесполезно, так же как и звать консула, крича о своем гражданстве. Вы совершили преступления, подпадающие под юрисдикцию Российских законов, поэтому вас будут судить по нашим, куда более строгим, чем в Европе, статьям Уголовного кодекса. И отбывать наказание вам придется в нашей стране, рядом с обычными ворами и убийцами. Поверьте, десять лет в ужасных условиях русской тюрьмы, это минимум, что вас ждет. И они покажутся вам истинным адом.
"Как бы его "Кондратий" не долбанул, - озадаченно подумал Сергей, заметив, что немец готов упасть в обморок. - Нужно чуть отработать..."
- Герр Штренгль, мы знаем, что вы - простой исполнитель, однако, если показания сообщников будут показывать на вас, мы будем бессильны.
- Поймите, Ганс, - Ильин опустился на ручку кресла, нависая над сжавшимся в комок немцем, и произнес, словно разговаривал с хорошим знакомым, задумчиво и грустно: - Поверь, нам не нужен козел отпущения, нам нужна истина. Расскажи, и, обещаю, тогда я сделаю все, чтобы твоя участь была как можно менее печальна. Только полная искренность и честность. Ну, решайся, это твой шанс. Все - от начала и до конца, - голос дознавателя снова стал жестким и отрывистым. - Или ты хочешь пойти паровозом?
- Нет. Герр полковник, я ... - Ганс смахнул крупные капли пота и опустил подрагивающую руку на колено. - Они меня втянули, я не хотел.
- Так, - Сергей вновь ослабил нажим. - Подробно. Кто, когда, где. Итак, откуда вы достали эту антикварную брошь. И остальное.
Рассказ деморализованного немца произвел на Сергея двойное впечатление. Прежде всего - чувство удовлетворения от собственной правоты, но чем дольше говорил замазанный в криминале иностранец, тем сильнее начало тянуть у слушателя сердце.
"Вот и все, похоже, я вновь вляпался в историю, причем, куда как дурно пахнущую, - с грустью думал Сергей, внимательно слушая исповедь Ганса.