Мер сноровисто наколол на импровизированный гарпун трёх сомов и вернулся в лагерь - нужно было и цверга отпустить размяться.
На крючок, привязанный к бечёвке, цверг поймал несколько рыбин, название которых было ему неизвестно. Занятие оказалось по-своему увлекательным, хотя большую часть времени он не столько следил за кусочком коры, служившей ему поплавком, сколько размышлял о превратностях судьбы. Брокк всегда был любопытен. Один из немногих подгорных жителей, кто в принципе решался выбираться на поверхность. Считалось, что солнце убивает свартальвов, обращает в камень, так что в первое время Брокк выбирался только ночью. Однажды вернуться он не успел... оказалось, всё не так плохо. Да, приятного в солнечных лучах было мало, но плотная одежда и специальные составы, которые цверг стал наносить на открытые части тела, предохраняли его от большинства неприятных последствий общения с дневным светилом. Кстати, надо и тут серую глину попробовать поискать... не прятаться же целыми днями в землянке или лесной чаще.
Пока охотился Мер, цверг расчистил их берлогу, сделал настоящий очаг, обложенный по кругу камнями, и перетащил туда костёр, чем придал убежищу обжитой вид. Сюда уже хотелось возвращаться.
Пока удил Брокк, ши наломал гибкого лозняка и устроился неподалёку от землянки, с наслаждением подставляя красивое лицо с тонкими чертами набирающему силу весеннему солнцу.
Как и Брокк, сын королевы сидов был весьма любопытен. Не просто любопытен, жаден до нового, неизведанного. В отличие от большинства своих сородичей, Мер никогда не тяготился чёрной меланхолией и попытками самовыражения в декадентском искусстве, причина для которых была одна - смертельная скука долгоживущих, запертых в своём уютном, отлаженном, но до чего однообразном мирке!
Эйп Аквиль никогда не скучал. Он был слишком занят, ибо оказался одним из тех, кто беззастенчиво нарушал договор с людьми и покидал свой сид.
Мер вспоминал Бельтайн. Не тот, что привёл его на скудный островок на пару с цвергом, а прошлогодний, закончившийся менее драматично. Была ярмарка... люди любят устраивать ярмарки. А эйп Аквиль, ярл сидов, очень любил их посещать. Он даже залезал на смазанный жиром высоченный столб, чтобы сорвать с верхушки пару отличных красных сапог... отличных для людей, но не для ши, разумеется. Что бы сказала матушка, если бы увидела, как развлекается её благородный сын? Скорее всего, ничего бы не сказала, только презрительно скривила красивые, тонко очерченные губы.
А Меру нравилось среди людей. Нравилось давить в себе нервную дрожь, стоя совсем рядом от кузнеца, на глазах у прохожих ковавшего то кочергу, то узорную решётку, то меч... меч, которым вполне можно было убить водного ши. А тот стоял рядом, в двух шагах, и улыбался... как улыбался он смешливой девчонке, болтающей босыми пятками, сидя на возу отца. Она тоже улыбнулась красивому парню с пронзительными, нездешними какими-то синими глазами.
- Что смотришь? - хохотнула девица и указала на место подле себя. - Садись, помоги мне.
Ши сам не знал, почему сел, взял в руку несколько гибких прутьев: девушка плела корзины.
- Ты раньше уже делал это? - спросила она, глядя, как ловко двигаются тонкие, бледные до синевы пальцы.
- Никогда, - ответил Мер. И добавил, не вслух, а только про себя: «Но я долго на тебя смотрел».
- Врёшь! - девчонка бросила работу и уставилась на ши с задорным вызовом. Рот до ушей, зубы - как жемчуг.
- Вот ещё! - даже обиделся Мер. Нет на свете обманщиков лучше альвов, но на этот раз он говорил правду: зачем плести корзину, если любая лоза по одному его взгляду хоть узлом завяжется. Ароматные, исходящие соком плоды сами упадут в ладонь.
Девчонка ещё что-то хочет сказать, но её прерывает сердитый окрик:
- Хельга! - ши узнал давешнего кузнеца. От него всё ещё пыхало огнём. И пахдо металлом. Железом. Смертью. - С кем это ты лясы точишь?
Высокородный Мер эйп Аквиль подмигнул широкоплечему мужчине. А потом наклонился к девчонке и подарил плетельщице корзин такой поцелуй, который она не забудет никогда в жизни. О котором украдкой от родителей будет рассказывать внучкам...
Потом он удирал. Довольно долго и весело. Впрочем, затеряться в праздничной толпе труда не составило. Но до самого вечера по городским улочкам, словно раскаты грома, разносился рёв кузнеца. Как раненный вепрь, честное слово.
Мер вынырнул из воспоминаний и посмотрел на результат своего труда: получилась довольно плотная и прочная дверь для землянки. Впрочем, этим кустарное творчество ши не ограничилось.