– Кстати, вы знаете, как цвет вашего костюмчика называется?
– Знаю.
– Это хорошо, – кивнул эксперт, – а цвет ныне редкий: не просто бледно-розовый, а цвет бедра испуганной нимфы, или, как говорили галантные французы, куассе де нимфе эмю. Российский император Павел, которого, кстати, англичане заказали, чтобы он им на Мальте не мешал, избрал именно этот цвет для подкладки офицерских мундиров. Остроумные суворовские солдаты называли такой розовый «цвет ляжки испуганной Машки»…
– Товарищ подполковник, – не выдержал Летягин, – вы что здесь за лекцию нам учинили! Времени в обрез, а вы про какие-то ляжки.
– Эх, Антоша, – вздохнул эксперт, – не лекцию читаю, хотя мог бы; я просто намекаю тебе, что в таких костюмчиках, да еще такого редкого цвета, девушки на убийства не ходят.
– Идите уж, – попросил следователь эксперта, – а то у меня после суточного дежурства и без вас голова идет кругом.
Он проводил пожилого мужчину взглядом, а когда дверь закрылась, выдохнул так, как будто еле сдерживал себя:
– Это был наш эксперт-криминалист. Давно ему на пенсию пора, но его не гонят: дескать, хороший специалист. Но мы с вами, Нина Алексеевна, и в самом деле должны покончить с этим делом как можно быстрее. Мне, например, все уже давно и самому ясно. Вы не убивали сами, своими руками. Но наверняка знаете, почему это произошло. Ведь кому-то ваш начальник перешел дорогу.
– Честное слово, для меня это настоящая трагедия.
– Трагедия? – переспросил Летягин и усмехнулся. – Разумеется, еще какая трагедия для жены, для близких… А для вас-то с чего?.. Вот когда жену Марушкина ночью привезли на опознание и показали ей труп мужа, так она сразу сознание потеряла. На пол бы упала, если бы я не успел подхватить… Потом нашатырь ей давали нюхать, чтобы в себя пришла… Успокоительное дали… Столько слез пролила женщина… Вот это трагедия.
– Вы ей про меня сказали?
– А что я должен был говорить? Сообщил только, что задержана гражданка Марфина, в машине которой и был обнаружен труп.
– Но это ведь не моя машина.
– Но вы были за рулем. Я внимательно еще раз проанализировал ваши показания и обнаружил некоторые несостыковки.
– Какие? – удивилась Нина.
Но Летягин как будто не услышал ее вопроса.
– А еще ознакомился с документами, которые были обнаружены в машине… Вы в курсе, что это были за документы?
– Нет.
– Ну так вот там были сертификаты на драгоценные камни и договор со швейцарским банком, которые принял эти драгоценности под обеспечение кредитной линии. Между прочим, сумма кредита весьма и весьма: почти одиннадцать миллионов евро.
– Мне ничего об этом не известно.
– Так ли? – не поверил следователь. – А ведь это мог быть повод для преступления. Деньги сами по себе немалые, а тут еще и драгоценности. Все женщины падки на них.
– Вы, наверное, не с теми женщинами были знакомы, – обиделась Нина.
– А у меня в кабинете других и не бывает. Я, например, пару лет назад раскрыл преступление, так тогда тоже одна красотка уверяла меня, что к убийству подруги никакого отношения не имеет. Плакала даже, что я смею ее в чем-то подозревать. А потом выяснилось, что из квартиры убитой пропали украшения на общую сумму восемь миллионов рублей. А тут одиннадцать, и не рублей вовсе, а евро!
– Если вы меня считаете причастной, то я тогда отказываюсь отвечать… Говорить буду только в присутствии адвоката.
– Ваше право. Вы прямо сейчас можете позвонить ему и вызвать сюда.
Следователь замолчал и даже посмотрел в сторону, показывая всем своим видом, что ему все равно – будет адвокат у Марфиной или нет. Он глядел на стену, где красовалась фотография президента в болотных сапогах и с удочкой в руках. Президент демонстрировал только что выловленную им крупную рыбу.
Потом Летягин снова обратил свой взор на подозреваемую.
– Ну что же вы?
– А как я позвоню: вы же отобрали у меня мобильный.
Следователь выдвинул ящик своего рабочего стола, достал из него мобильный телефон Марфиной, положил на стол.
– Звоните!
Звонить было некуда. У Нины не было номеров телефонов адвокатов. Ночью сокамерница говорила ей о какой-то женщине, которая занимается розыском и сможет помочь, но названия агентства и фамилию той женщины Нина вспомнить не могла. Только имя осталось в памяти.
– У меня, наверное, номер не в этом аппарате записан, – вздохнула она.
– На вас еще один номер оформлен? – удивился Летягин. – Так назовите его.
– Другого номера нет, но есть старый аппарат, вероятно, в его памяти я и сохранила название агентства и директора… Помню, что Вера ее зовут.