Он подвел Еву к своей машине, открыл пассажирскую дверь и буквально затолкал ее внутрь.
— Марк?
Это слово, сказанное со страхом и неуверенностью, ранило его до глубины души. Черт возьми, меньше всего он хотел, чтобы она его боялась. Ему нужно было успокоиться, пока он не утратил остатки проклятого самообладания. И не уничтожил любой шанс, который у него был с ней.
— Я отвезу тебя домой, — сказал Марк более мягким тоном.
Он подошел к водительскому месту и проскользнул внутрь, запустил двигатель и начал сдавать назад еще до того, как закрыл дверь. Он рванул по извилистой дороге, ведущей к дому, и с нетерпением ждал, пока откроются ворота, чтобы позволить ему выехать.
Разгоняясь по шоссе, он почувствовал, как Ева бросила на него нервный взгляд. Увидел, как она закусила губу, явно борясь с тем, что хотела сказать.
Он потянулся к ее руке, успокаивающе сжал ее.
— Мы поговорим, когда вернемся домой, — сказал он приказным тоном, который раньше никогда не использовал при общении с Евой.
Но это сработало. Она немедленно закрыла рот и закусила нижнюю губу. Унижение по-прежнему сковывало ее лицо, и Марку стало больно от осознания того, что она страдает. Он еще даже не знал, что, черт возьми, он ей скажет.
Они проехали остаток пути в напряженном молчании, ее рука крепко сжимала его руку. Он чувствовал ее дрожь, и его убивало то, что Ева его боится. Он пресечет это в зародыше, как только доберется до сути.
Она выглядела удивленной, когда он подъехал к своему дома, который находился всего в нескольких кварталах от ее собственного. Она повернулась, и вопросительно взглянула на него.
— Мы поговорим здесь, — коротко сказал он, заезжая во двор.
Ева снова замолчала, склонив голову и уставившись себе на колени. Не обращая внимания на ее побежденное поведение, Марк протянул руку и нежно обхватил ее подбородок, подталкивая вверх, пока она не взглянула на него.
— Все будет хорошо, дорогая. А теперь заходи внутрь, чтобы мы могли поговорить.
Ева кивнула, и он быстро вышел, чтобы забрать ее из машины. Марк провел ее в свой дом, удовлетворенный тем, что она оказалась на его территории.
Хотя они провели много времени вместе в последние годы, это всегда происходило на нейтральной территории. Или в ее собственном доме, который она делила с Робертом. В последний раз она была у него дома, когда Роберт был еще жив, и пара тогда часто приходила в гости.
Он обнял Еву за талию, проводя ее через фойе в гостиную. Она застыла, но не пыталась дистанцироваться от него. Она была слишком занята и выглядела так, словно ждала, когда гнев божий обрушится ей на голову.
Когда они вошли в гостиную, Марк ослабил хватку и сделал шаг в сторону, неровно проведя рукой по волосам. Затем он повернулся, не зная, как именно задать вопросы, обжигающие его язык. К черту. Он знал только один способ. Тупой.
— Какого черта ты делала сегодня в «Доме», Ева? — спросил он требовательно.
Она вздрогнула от ярости в его голосе, и ее глаза потемнели.
— Ты не представляешь, во что ввязываешься, находясь там, — продолжил он. — Ты хоть представляешь, что с тобой может случиться? Что Кулагин сделал бы с тобой? Позволь мне тебе сказать. Он бы заставил тебя наклониться и выпорол твою хорошенькую задницу, и потом он бы выебал тебя без пощады, не заботясь о твоем удовольствии. Только о своем собственном. Он взял бы тебя и использовал, и ему было бы наплевать на тебя или твое удовольствие. О чем ты, черт возьми, думала?
Ева облизнула губы, глаза ее блестели от слез. Ах черт. Меньше всего ему хотелось заставить ее плакать.
— Я понимаю, Марк, — тихо сказала она. — Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь.
Его лоб нахмурился:
— Ты ходила в «Дом» до сегодняшнего вечера?
Она покачала головой:
— Нет. Это была моя первая ночь.
— Господи, Ева, какого черта? Ты хоть представляешь, что могло бы случиться с тобой, если бы меня там не оказалось? Я не могу позволить тебе вернуться туда, черт возьми. Тебе там не место.
Ее губы задрожали, а затем она, казалось, мысленно встряхнулась. Она напряглась и пристально посмотрела на него.
— Я точно знаю, что делала. Ты не понимаешь, Марк. Ты никогда не поймешь.
— Так попробуй мне объяснить! — бросил он с вызовом.
Ева долго смотрела на него неуверенным взглядом, словно пыталась решить, можно ли ему доверять. Марк был на грани, потому что, черт возьми, он хотел, чтобы она могла прийти к нему за чем угодно. И он хотел ее доверия.