— Но эта потребность всегда была внутри меня, и я даже не могу объяснить это себе, так как я могу заставить тебя понять, что это не игра? Это не иррациональное желание заполнить пустоту, оставшуюся после смерти Роберта. Это всегда было. Всегда.
— Попробуй рассказать, — просто сказал Марк. — Скажи мне, чего ты хочешь. Что тебе нужно. Я послушаю, Ева. И я не буду тебя осуждать. Я просто послушаю, и мы поговорим об этом.
В ее глазах светилось облегчение. Ожидала ли она осуждения? Ожидала ли она, что он обвинит ее в неверности Роберту или его памяти?
— Я хочу быть… принадлежать. — По ее телу пробежала дрожь, которую он почувствовал даже через небольшое пространство, разделявшее их сейчас. — Я хочу то, что есть у Влада и Кристины. Я хочу, чтобы мужчина владел мной. Я хочу подчиняться ему, и я хочу, чтобы он заботился обо мне. Защищал меня. Боже, это делает меня похожей на какую-то беспомощную, зависимую истеричку. Но это не так. Роберт научил меня стоять на собственных ногах. Быть независимой. Это не значит, что мне нужно иметь это, чтобы выжить. Это то, что я хочу. Мой выбор.
Марк приложил палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать:
— Шшш, милая. Тебе не нужно защищать свой выбор передо мной. Я здесь, чтобы послушать. Не защищайся. Просто скажи мне, что творится в твоей хорошенькой головке.
Его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Неужели судьба все-таки к нему добра? Неужели подарок, который он никогда и не мечтал получить, внезапно упал к его ногам? Знал ли Роберт? Конечно, знал. Он знал о сексуальных предпочтениях Марка. Что он доминирует и желает покорности от женщины. Теперь обещание, которое Роберт потребовал от него, имело гораздо больше смысла. Роберт знал, что его жена хочет чего-то, чего он сам никогда не сможет ей дать, и он хотел быть уверен, что, если с ним что-то случится, вмешается Марк и даст ей то, что Роберт никогда не мог сделать. Боже, явная самоотверженность друга было ошеломляющей. Он давал свое благословение. Господи…
— Это решение я приняла нелегко, Марк. Я была в порядке. Пока не увидела тебя сегодня вечером. Я была так подавлена. И я чувствовала себя виноватой, потому что, увидев тебя там, я поняла, что предаю Роберта. Я не хотела, чтобы ты знал. Ника и Кристина знали. Я сказала им. Они беспокоятся обо мне, но они также знают, что я приняла все необходимые меры предосторожности, прежде чем просто появиться в «Доме» сегодня вечером. И я была готова. По крайней мере, я так думала. Но там оказался ты.
Ее лоб внезапно нахмурился, как будто ей только что пришло в голову, почему там был Марк. Он увидел вопрос в ее глазах еще до того, как она его озвучила.
— Что ты там делал, Марк?
На мгновение он отбросил ее вопрос, потому что нужно было обсудить еще много других более важных вещей. Это было все, что он мог сделать, чтобы сдержаться. Чтобы сдержать желание схватить ее. Чтобы взять ее и дать ей все, что, по ее словам, она хотела…
— Сначала мне нужно кое-что узнать, Ева. Мне нужно знать, насколько ты серьезно к этому относишься. Мне нужно знать, действительно ли это то, что ты хочешь и что тебе нужно, и что это не просто эксперимент или ты хочешь заполнить пустоту.
— Я не могу быть более серьезной, — сказала она решительным тоном, который убедил его в том, что она действительно такая.
Он наклонился вперед, его дыхание смешалось с ее дыханием, их губы были так близко. Всего лишь несколько сантиметров, и он будет целовать ее.
— Я был там, потому что это то, кем я являюсь, Ева, — сказал он, наблюдая за блеском в ее глазах. — Я всегда был таким, какой я есть. И позволь мне сказать тебе это прямо сейчас. Если это то, что ты хочешь. Если это то, что тебе нужно. Тогда я стану единственным мужчиной, которому ты предложишь свою покорность.
Глава 4
Ева втянула воздух и задержала дыхание, пока у нее не закружилась голова и она оказалась опасно близка к тому, чтобы потерять сознание. Губы Марка были так близко, что она могла почувствовать резкое дуновение его дыхания. Она могла видеть решительный блеск в его глазах. И впервые она осознала его как нечто большее, чем друг. Друг ее мужа. Человек, к которому она обращалась за поддержкой много раз за эти годы.
Она не могла пока осмыслить его слова, но знала, что он настроен крайне серьезно. Глаза его блеснули, челюсти крепко сжались. Она могла видеть биение пульса на его шее, чувствовать каждую его частичку, его аромат дразнил ее ноздри.
Не то чтобы ей было трудно поверить в то, что он рассказал о себе. Он был человеком, привыкшим добиваться своего. У него был авторитет. Ему не нужно было быть громким, чтобы донести свою точку зрения. Она присутствовала слишком много раз, когда он говорил, и все сразу успокаивались, прислушиваясь к его словам.