Она засмущалась, ее щеки стали розоватыми, почти такими же, как пальцы на ногах.
— Я не знаю, как это воспринимать… это изменение в наших отношениях. Я потеряла равновесие. Буквально вчера я планировала отпустить тебя во многом так же, как я должна была отпустить Роберта. А сейчас…
Она в замешательстве подняла руку и позволила ей упасть к себе на колени.
— Этого не произошло, — мягко сказал он. — Ты могла подумать, что избавляешься от меня, дорогая, но я никуда не уйду. Я бы ждал столько, сколько нужно, но никогда не возникало вопроса о том, что я сделаю шаг. Просто так случилось, что ты сделала это первой.
Он наблюдал, как она обдумывает его заявление, как нахмурилась в испуге. Как будто она все еще пыталась понять все, что он ей сказал за последние двадцать четыре часа. А затем она опустила взгляд, фактически положив конец безмолвному созерцанию.
Она откусила кусочек вафли, и он наблюдал, смакуя ее удовольствие от завтрака, который он приготовил для нее. Ева была женщиной, не боявшейся показывать свое удовольствие даже в самых простых вещах. И Марк намеревался доставить ей гораздо больше удовольствия, чем вафли на завтрак. Он знает сотню способов ее испортить.
— Ты хотела знать, как это работает. Что именно ты имеешь ввиду? — спросил Марк.
Ее вилка замерла в воздухе на полпути ко рту. Затем она положила ее, возбужденно облизывая губы.
— Ты должен знать… я имею в виду, что ты знаешь, что я совершенный новичок в этом. Я сказала тебе то, что хотела, но ты не сказал мне, что хочешь. Как ты ожидаешь, это сработает. Что ты от меня хочешь? Что ты будешь со мной делать?
Ева вздрогнула, сказав последнюю фразу, и Марк надеялся, что она представила все то, что он с ней сделает, и эти образы заинтриговали и возбудили ее так же сильно, как и его самого.
— Я думаю, вопрос в том, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой.
В ее глазах вспыхнуло нетерпение — эмоция, которую он хорошо знал.
— Марк, пожалуйста. Не играй со мной в эти игры. Это важно.
Выражение его лица стало совершенно серьезным. Он наклонился вперед, его взгляд впился в нее.
— Это не игра, Ева. Не думай так. То, что я чувствую к тебе, то, что я хочу сделать с тобой, — это не игра. Отнюдь.
— Тогда помоги мне, — умоляюще сказала она. — Я в растерянности. Мне нужно знать, о чем ты думаешь. Мне нужно знать, как ты это видишь.
— Я думаю, — осторожно сказал он, — что если мы хотим вникнуть в подробности наших отношений, я бы предпочел делать это в гостиной, где я могу хотя бы прикоснуться к тебе, когда я расскажу тебе о своих ожиданиях, а ты опишешь свои собственные.
— А что, если я не знаю, чего хочу?
Он чувствовал, как она нервничает. Он знал, что она была опасно близка к истерике. Независимо от его нетерпения, независимо от его желания безотлагательно потребовать от нее то, чего он чертовски долго хотел, ей требовалось деликатное обращение и все заверения, которые он мог ей дать, оставаясь твердым. Он не мог — не хотел — позволить ей выскользнуть сквозь пальцы, когда, наконец, получил ее.
— Знаешь, дорогая, — мягко сказал он. — Ты была честна со мной прошлой ночью. Но я хочу знать все, что происходит в твоей хорошенькой голове. И ты получишь все. Это я могу гарантировать.
Она встала, кипя от нетерпения и нервозности.
— Тогда давай сделаем это. Я хочу знать. Мне нужно знать, прежде чем принимать какие-либо решения.
Марк поймал ее за руку, притянул к себе, желая просто прикоснуться к ней. Он погладил ее щеку и смотрел, как ее глаза загорелись от удовольствия. Это был взгляд, которым он будет наслаждаться всю оставшуюся жизнь. Потому что она его видела. Наконец она увидела его.
Марк провел ее в гостиную и сначала сел на кожаный диван, а затем притянул к себе Еву. Она на мгновение застыла, а он просто ждал. Затем она расслабилась и растворилась в его объятиях, положив голову ему на плечо.
Он чувствовал запах своего шампуня, чувствовал легкую влажность, которая не исчезла, когда она сушила волосы феном после душа. Марку нравился ее запах. Если бы он поступил по-своему, она бы все время пахла его собственным запахом. Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом — и мыслью — что, наконец, Ева будет его. Нет, она еще не озвучила свое решение, но ему было интересно, знает ли она, что он уже видел принятие в ее глазах.
Да, она нервничала, но Марк также видел согласие, тлеющее в этих великолепных голубых глазах. Желание пробежало по его спине, поднимаясь из паха, пока его яйца не заболели от этого.
Ева приподняла голову, а затем, к его удивлению, прикоснулась к нему. Провела кончиком пальца по его щеке. Прикосновение было мягким, как крыло бабочки. Оно прожгло дорожку на его коже, все его тело ожило от ее прикосновения.