Был только один способ узнать. Она отдалась Марку, чтобы делать то, что ему заблагорассудится. Она всем сердцем надеялась, что это не окажется ужасным. Она не хотела расслабляться и использовать свое безопасное слово в самый первый раз, когда он раздвинет ее границы. Марк сказал, что она никогда его не разочарует, но как она сможет сделать что-нибудь еще, если отступит, как только дойдет до дела?
Ожидание казалось бесконечным, хотя Ева была уверена, что с тех пор, как она оставила Марка, чтобы ждать его в спальне, прошло всего несколько минут. Она заставила себя сохранять позицию и терпение. Она не сделает ничего, чтобы его разочаровать. Не сейчас, когда он был с ней таким терпеливым и понимающим.
Через несколько секунд он вошел с веревкой, плеткой и огромной пробкой. Ее глаза расширились, когда она представила, что должна принять это в свое тело. Это казалось невозможным!
Он улыбнулся ее реакции.
— Не волнуйся, дорогпя. Я не собираюсь просто запихивать это. Я буду работать с тобой. Ты примешь это нормально. И тогда ты возьмешь меня.
Ева снова задрожала, ее глаза закрылись, когда ее охватило ощущение наркотического опьянения. Ему еще предстояло прикоснуться к ней, а она уже полностью вошла в другую зону. Эйфория усилила ее чувства. Она болезненно осознавала его присутствие. Ожидала первую команду, первое прикосновение. Она не знала, сможет ли выстоять. Она уже была так близко к краю, а впереди еще так много всего. Марк очень ярко изложил то, что планировал.
Он бросил инструменты на край кровати, а затем медленно расстегнул молнию на штанах, вытаскивая наружу свой жесткий член. Затем он встал перед ней, ухватился за основание члена и поднес кончик к ее губам.
— Сохраняй свою позицию. Не шевелись. Открой рот и впусти меня.
Стараясь оставаться совершенно неподвижной, Ева приоткрыла губы, и он вошел внутрь. Марк не был грубым. Его толчки были медленными и размеренными, скользили по ее языку, позволяя ей попробовать и почувствовать толщину его члена.
Она смаковала его мужской вкус. Вдыхала его запах. Его руки скользнули по ее волосам, крепче сжимая ее и удерживая на месте, пока он трахал ее рот. Крошечная струя жидкости пролилась ей на язык, и она сглотнула, жадно посасывая еще. Он засмеялся и отошел, слегка похлопав ее по щеке в знак упрека.
Затем он поднял ее на ноги, удерживая, когда она пошатнулась. Ее колени были похожи на желе. К счастью, Еве не пришлось далеко идти. Она чувствовала себя пьяной от предвкушения. Ей не терпелось испытать все, что он ей обещал.
— Ложись на кровать. Я хочу, чтобы ты была посередине, на коленях, лицом к изголовью. Я собираюсь привязать твои руки над головой, а лодыжки — к нижним столбикам кровати. Ты будешь беспомощна, Ева. Целиком и полностью в моей власти. И сегодня вечером я планирую не щадить тебя. Я собираюсь подтолкнуть тебя к самому краю твоих возможностей. Мы говорили об этих ограничениях, и что ты не узнаешь, что они собой представляют, пока не доберешься до них. Сегодня вечером мы оба узнаем, каковы эти ограничения. Помни свое безопасное слово. Нет ничего постыдного в его использовании, если ты действительно выйдешь за пределы своих возможностей. Но дай себе время. Не отступай в первый момент неуверенности. Доверься себе и мне, чтобы попасть туда, куда ты хочешь. Просто отпусти, Ева. Я буду здесь, чтобы поймать тебя. Я всегда тебя поймаю.
Она закрыла глаза, его слова окатили ее, как сладчайший бальзам. Он дал ей покой. Уверенность, что она могла быть тем, кем действительно хотела быть с ним. Что он не станет ее судить и не разочаруется в ней, если она откажется. Его нежность только укрепила ее решимость взять все, что он предложит, и попросить еще.
Ева заползла на кровать, ее конечности дрожали, все тело сотрясалось от желания. Она хотела его сильнее, чем чего-либо еще в своей жизни.
Это был первый шаг к утверждению ее судьбы. Стать женщиной, которой она всегда хотела быть. Иметь мужчину, которого она всегда хотела. Ее прошлое растаяло. Мысли о Роберте исчезли. Она любила его — и всегда будет любить — и это не было изменой ее браку.
Умиротворение окутало ее нежными объятиями, окружая, наполняя ее сердце. Как она могла его не знать? Она никогда полностью не открывала глаза. Она никогда не смотрела на Марка искренне. И теперь, когда она наконец увидела его, она узнала в нем недостающую часть своей души.