Он говорит:
– Как думаешь, когда настанет время жить отдельно от родителей, мы станем счастливее или будет только хуже?
– Обычно упрямые люди с самого начала будут притворяться счастливыми и может, – она вспоминала разговоры матери по телефону с подругами, – они в это поверят, другие сразу пожалеют, но привыкнут, – Влад смотрел на неё, пытался понять, что чувствует, – а третьи станут счастливыми, пройдя невзгоды. – Последнее процитировала.
Остальное время шли молча, но приближаясь к реке, стали видны огни милицейских машин и слышны голоса, крики. Мы спускались…я остановился.
– Эй, сюда нельзя.
– Что тут произошло? – Она увидела сморщенное бедро на алом песке и поднесла руки к лицу.
По обе стороны канала расхаживали группы госслужащих, следователей…
– Анонимный источник сообщил о трупах на этом километре реки, – офицер поднимался с ребятами, уводя от место расследования, – сюда не ходить, даже со взрослыми. Ночью закрывайтесь на все замки…
– Анонимный источник? – переспросил Влад.
– Да, около двух поступил звонок. Вам что-то известно? – Он предельно смотрел в карии глаза четырнадцатилетнего пацана.
– Нет, просто, зачем всё это. Я про убийства.
– Один Бог знает, что у них в голове. А теперь топайте домой или можете подождать пару минут, я вас отвезу.
– Нет, мы тут не далеко живем, – он оглянулся и не увидел поблизости Фредову, она уже далеко летела куда-то. – До свидание.
Он ринулся за ней, но хватило на минуты три. Она продолжала отдаляться, он мог лишь смотреть с болью в животе. Как давно я не пользовался этим умением.
Вернувшись домой, Владислав решил позвонить в обед и в это же время пойти к Анне, но Фредова после трех звонков так и не взяла трубку. И я решил сам навестить Анну.
БИБЛИОТЕКА, 14:00 ДНЯ.
Анна вошла в городскую библиотеку, чтобы сдать мамины книги во взрослой секции. Анна просила родителей позволить помочь им, и в качестве такого поступка вызвалась относить книги, здание буквально в двух поворотах. Одноэтажное сооружение ждало. Она вошла.
Справа детское отделение, где была пару раз и ей не понравилась тамошняя атмосфера. Куча детских плакатов, цветные стены, разукрашенные полы, библиотекарша, вечно улыбающаяся и со своим отвратительным детским, радостным голоском, спрашивает:
– Могу подсказать?
Не в этой жизни. Сегодня я взрослый человек, деловой. Шаг за шагом двигалась по длинному коридору, белые стены освещали флуоресцентные лампы, чем дальше от детского крыла, тем мрачнее коридор, словно работник, отвечающий за интерьер, лишался вдохновений, приближаясь к дверям взрослой жизни, просвещенной и унылой.
Анна открыла дверь и продолжила идти, несся в руках книги. Закрытые двери позади и дошла до конца коридора, где развилка. Анна посмотрела на лево, там были множество шкафов наполненными книгами, светом древности, вековой пылью, справа тоже шкафы с историями только под хрусталем, впереди стеклянный шкаф с советами: "Никто не считает серьезной? Родственники и друзья не верят в твои мечты? Но я верю в тебя! Возьми меня и узнаешь на что ты способна в этом огромном городе маленького мира…".
– Ты потерялась? – донесся голос слева.
– А разве похоже, что я потерялась?! – Пухлая библиотекарша усмехнулась.
– Детям вход сюда воспрещен.
– Жаль, но я не ребенок. Хочу вернуть книги. – В маленьких ручках протягивала Вирджинию Вулфф "Маяк" и Олден Хаксли "О дивный, новый мир".
– И как тебе книги? – Ехидно улыбалась.
– Весьма претенциозно. – Анна вспомнила, как маму забавляла какая-то из книг и бросала по неизвестному мне словечку.
– Имя.
– Анна-Мария Викандер.
– Викандер, Викандер…– в своем высоком столе, на который Анна еле положила книги, пересматривала тоненькие записные книжонки, – ага. Аделаида. Хорошо. Я вычеркнула.
– Она просила взять пару книг.
– И какие же?
– Лавкрафта.
– Извини, дорогая, но я не дам этого автора. – Она поправила очки, и взгляд её сделался грозным.
– Можно хотя бы книгу "Такова жизнь". – Заметила, что старушка хочет возразить, – меня накажут, если я прейду ни с чем. – Та закрыла рот.
– Если найду.
– Она кажется на витрине.
– И правда. – Та подошла, весь её жир трясся, свет пролился на неё, стал заметен пот на волосах, подмышках и между арбузов.
Анна сдерживала смех.
– Запишу на твою маму. Месяц на прочтение, ну она знает.
– Спасибо большое.
– Чеши отсюда. У меня вообще обед, а я с тобой вожусь.
И правда в библиотеке никого не было, диваны покрыты пылью, как и отдельные кресла. Удивительно, как работник сам не покрылся пылью и не помер среди душераздирающих, философских истории, среди классиков мировой литературы.