– Это ядовытый газ. – Сказал Влад.
– Он знает…он здесь. – Говорит Амелия.
– Валим сейчас.
Они огляделись, газ повсюду. Честно говоря, этот цвет идет больнице, хотя любой другой заместо серого лучше.
Хотели вбежать в лифт, но Влад сказал:
– Это же шахта, там задохнемся на раз, два. По лестнице.
– Издеваешься? – Амелия меньше всего хотела спускаться пять этажей, плюс на нулевой.
– Пошли. – На долю секунды Влад поверил, что они бегут к выходу, что удастся выбраться и всё будет хорошо, но это только секунда блаженства. На втором этаже сбавили темп, запыхались, да и дыма не видно.
Нулевой этаж. Прохлада сразу пробила на дрожь. Лампы излучали сплошлой холод. Десятки оставленных каталок с разрезанными людьми. Где лежали старики, либо дети.
– Куда дальше? – спросила Амелия.
– Э-э-э… вон туда. – Ребята вбежали в кабинет.
– Там мебратья несут тела. Боже, ОНИ ЖИВЫЕ.
– Что тут происходит? Ты куда нас зовел.
Амелия с парнем смотрели в окно за происходящим, пока Влад отдалялся, не отрывая глаз от мистера Ничто, который стоял согнувшись пополам в тени шкафа. Монстр напал на парня, яростно душил его.
– НЕ-Е-ЕТ. – Кричала Амелия. Схватила ведро…
– Останови её. – Рявкнул Ничто Владу и он подчинился. Встал между монстром и Амелией.
Она переменилась в лице: от страха к гневу.
– Ты трус, – всем видом показала отвращение и вмазала ведром.
Парень терял сознание, поэтому Ничто отпустил его и резко ударил девушку в нос, та повалилась. Молодого человека потащил на каталку.
– Эй, свежее мясо. И только посмейте налажать.
– Угу. Предупреждали бы. Мы с вашими еще не закончили…
– Так работайте быстрее. – Открыл дверь и в лицо прилетела шуфлядка. Растерялся в пространстве, Амелия воспользовалась мновением, бида его в пах и горло. Но промахивалась, он сильно шатался. Ничто собралось с силами и вновь ударил кирпичным кулаком. Теперь Амеиля лежала не подвижно. Свободным каталок не было и поэтому усадил на кресло, а Влада отпнул в угол, чтобы не мешался.
– Зачем вы это…делаете?
– Что ты сказала?
– Зачем…
– Ах, зачем? Ради денег. – Заматывал её скотчем. – Почему…
– Почему это делаю? Кстати, не знала, у меня в шкафу топор. Туповат конечно, но от этого топором не перестал быть. Так значит почему? Не знаю… – Замотал рот и отошел к Владу. – может потому что чувствую облегчение, окрыленность, словно груз жизни спал с хрупких плеч, когда я слышу звук ломающихся костей, что что-то целое, живое – умирает…– топор повис над головой Влада и монотонно стал расскачиваться, – и в мгновение приходит осознание, что назад не повернешь, уже совершил…я в экстазе. – Топор лег на шею мальчика. – Но в ту же секунду накрывает грусть, вся радость уходит и этого слишком мало…– Ничто подошел к Амелии, которая приходила в сознание, – Сделай доброе дело страдающему человеку: УМРИ… – Топор еле вошел в лобную часть, череп больше ракололся.
– Дышит. Ты мне нравишься. – Выкатил из кабинета, сообщил медбратьям чтоб поглядывали за пульсом, как умрет сразу на стол. А Влада отнес в палату.
Влад очнулся, когда в палате заканчивали разговаривать мать с психиатром.
– М-м-м…
– Очнулось солнце. Как чувствуешь себя?
– Что случилось? – Невольно задал вопрос.
– Снова упал в обморок на лестнице, но всё хорошо. Психиатр сказал в чем дело и выписал лекарство. – Он дотронулся до лба, который был синим.
– Ай.
– Заживет.
– Ну чтож, можете потихоньку собираться, а меня, уж извините, ждут больные.
– ДА-да, конечно. Спасибо за всё.
– Да, я всего лишь делаю свою работу. – Он вышел.
– Отдохни, я собиру твои вещи.
– Мам.
– Что, любимый?
– Долго я спал?
– Не знаю. Я пришла час назад. А сейчас, э-э-э…три часа дня.
– Угу. – Влад проверил ладони, записок нет, хотя…под одеялом тоже и на полу…
– Ты что-то потерял.
– Не знаю, возможно записку.
– А, на тумбочке.
– Я увидела её в руке. Не знала, что у тебя поклоница. – Влад не понял и яростно схватил записку и прочел: "Язык за зубами, река синяя течет. Язык на ружу и рубин глаз реку зальёт.". То есть пока я молчу, не тронет меня. Я свободен???
Фредова, позавтракала с Персидскими, поговорили на счет её мужа, не обращая внимания на вздымающиеся ноздри Нади и постоянных отводов взгляда. Несколько раз повторила, что не о чем волноваться, у родителей всё впорядке, они в конце концов взрослые люди, на взрослых держиться весь мир, им нельзя лажать. Наконец-то у порога родного дома, глубоко выдохнула и вошла. Тишина. Каждое действие отдавалось кромким звуком, каждый шаг эхом…
– Где была? – холодно спросила Лизи с кухни.