========== Пролог ==========
Она слышит этот голос очень неясно. Река, захлестывающая ее волнами с обеих сторон, создает непрерывный, напрягающий шум. Лорейн чувствует, как ледяная вода принимает ее в свои объятья со спины, проникая под тонкую белую рубашку, сковывает движение ее ног жестким плотным напором, перебивает дыхание, с трудом вырывающееся изо рта белым рассеивающимся паром. Ей кажется, что ее зажало в огромные металлические тиски, управляемые исполинским титаном, который медленно сдавливает ими хрупкую грудную клетку и легкие.
— Лорейн!
Это был чертовски знакомый голос. Неподалеку берег – нужно доплыть до него и тогда она увидит того, кто зовет ее. Бушующая бурлящая река не пускает Лорейн, не дает вырваться из тисков, заглушает ее попытки отозваться белой пеной. Лорейн в ловушке. Лорейн не знает, куда деться. Лорейн придется остаться здесь.
Лорейн чувствует пустоту внутри себя. Точнее сказать, она не чувствует ничего, кроме тонкого слоя несовершенной кожи, которая скрывает подлинную ее. Внутри совсем мало места, чтобы втиснуть туда мысли и чувства, накопившиеся с годами. Временами ощущается, как этот тяжелый груз тянет, заставляя пригибаться к земле и идти ко дну серым камнем, но сейчас там ничего нет.
Должно быть, береговой служащий светит в воду фонариком, чтобы понять, кто кричит о помощи, но он не видит ничего – слишком суровы сегодняшней ночью волны. Даже если на воде был штиль, он все равно не увидел бы ее, поскольку она совершенно прозрачна, ее кожа невесома и неощутима, она как призрак, лишь слабеющий отголосок настоящей Лорейн. А где сейчас настоящая Лорейн? Знает ли этот призрак, отголосок, где искать ее? Как ему вновь воссоединиться со своей владелицей?
Она хочет с умом расходовать силы. Раз сейчас она легка и невесома, вряд ли она пойдет ко дну так скоро. Лорейн пытается выждать момент, когда волны расступятся, чтобы протянуть руки и сделать рывок вперед. Перед ее глазами мельтешащая тьма, иногда сменяемая слабым отблеском фонарика, катающегося по волнам. Может, это и не фонарик вовсе. Может, это свет маяка вдали. Что если ее уже выносит в открытое море, а она не замечает этого? Тогда как скоро до нее доберутся акулы и другие хищные существа, нападут на нее, начнут терзать на части, а потом сожрут, не оставив от нее ничего, ни единой косточки, ни единого волоска с ее головы, ни единого воспоминания о ней? Она отгоняет от себя эти мысли, ведь вода такая холодная. Она считает, акулы не стали бы жить в такой холодной воде.
Волны нехотя расступаются, на несколько мгновений отступают назад, даруя ей соблазнительную надежду. В этот момент Лорейн успевает глубоко вдохнуть, а затем словно выпрыгивает вверх и делает резкий рывок вперед, падая животом на поверхность воды. Она чувствует, как водная гладь под ней быстро сплющивается, но не спешит впускать ее обратно. Еще несколько секунд – налетает новая волна, которая отталкивает Лорейн назад, брызжа ей прямо в глаза. Затем голова уходит под воду, и она начинает дрожать от холода, сводящего конечности, холода, который обхватывает ее голову тонкими ледяными пальцами. Она пытается всплыть, чтобы ухватить воздух ртом, потому что легкие уже сжимаются в груди, но с ужасом обнаруживает, что вся поверхность водоема теперь закована льдом. Лорейн в отчаянии бьет кулаками предательский лед, который перегораживает ей путь к жизни. Она так долго сопротивлялась, пыталась побороть неукротимую воду и добраться до берега. Не может быть так, что все это было впустую, лишь предсмертными конвульсиями, ничтожными попытками остаться в этом мире.
Лорейн бьет лед руками. Кожа прилипает к его поверхности и начинает кровоточить, когда она с силой отдирает ладони. Ее мысли выпадают из головы одна за другой, и взгляд становится туманным, размазанным. Едва уловимые очертания царапин на льду сливаются в какой-то одноцветный серый комок. Она закрывает глаза, но продолжает чувствовать все, что видела до этого. Ей кажется, что она возвышается над своим телом, оболочкой, и поднимается вверх, надо льдом и над берегами.
***
Она находилась в этом кошмаре, пока резко не тряхнула головой. Тогда Лорейн услышала совершенно другой голос, который звучал очень растянуто и плавно, будто в замедленной съемке. Кажется, она даже увидела, как шевелятся губы говорящего, и, в конце концов, вернулась в реальность.
— Вы видите? Вот он выходит, заворачивает за угол. Сейчас он вернется. Так-так… Джон, перемотай немного. Стоп. Здесь! Он возвращается. Завязывается драка. Обратите внимание на угол здания. Джон, останови. Видите? Увеличь изображение. Вы видите?
В левом верхнем углу, там, где дорога выводила из переулка, показалась фигура. Это был человек, возможно, женщина. Она сливалась с окружением из-за черного костюма, и, наверное, ее бы никто не заметил, но яркое белое лицо с темными глазницами выглядело настолько сюрреалистично и не вписывалось в окружение, что сразу же притягивало взгляд. Сложно было разобрать, что это был за костюм из-за низкого качества записи и темного освещения, не то куртка или пальто, не то и вовсе какая-то мантия до колен с капюшоном. Она сливалась с окружением. Верхняя часть ее тела, голова и плечи, выделялись контуром на фоне белой стены, а нижняя часть была настолько смазана и затемнена, что разобрать ее детально было невозможно.
Женщина, выглядывающая из-за угла, наблюдала за дракой в переулке. Постепенно два дерущихся мужчины переместились куда-то в сторону, и камера уже не могла снимать происходящее. Немного погодя послышался выстрел, затем – вскрик. Там произошло что-то страшное. Кто-то из мужчин выстрелил, а может, это мог быть кто-то третий. И единственным свидетелем произошедшего была женщина с белым лицом.
Лорейн внимательно смотрела на монитор компьютера: дерущихся мужчин она не знала, так же она не знала, что случилось за пределами обзора камеры. Зато эта женщина, выглядывающая из-за угла, была ей до ужаса знакома. Ей казалось, что ее взгляд устремлен прямо на нее, что она разозлена или, может, обижена. Ей казалось, что этот взгляд адресован именно ей, и только она одна в этой маленькой комнате видит его. Чем дольше она смотрела на этот кадр, тем скуднее становились цвета, серые оттенки исчезали, и картинка обращалась полностью черно-белой, плоской, лишенной каких-либо признаков жизни. Лица превратились в тонкие бесцветные маски с черными провалами глазниц и ртов, будто жуткая, отвратительная сцена из Begotten.
Лорейн сжалась. По ее телу пробежали мурашки. Пятки закололо так, что она на мгновение приподняла ноги. Пластиковый стул стал казаться невероятно жестким, будто бы Лорейн впивалась в него костями. Она опустила голову вниз и увидела свои худые ноги, обхваченные просторными синими бриджами из хлопчатобумажной ткани, а затем робко посмотрела на офицера, который ждал от нее ответа, упершись рукой в стол.
— Вижу, — тихо сказала она.
Ее голос прозвучал так странно, непривычно. Как будто ее что-то очень напугало. Офицер быстро обменялся взглядами со своим коллегой Джоном и снова вернулся к Лорейн.
— Вы напуганы? — спросил он. — Джон, налей миссис Тревор воды. Не переживайте. Мне от вас нужна только информация. Вы узнали эту школу?
Лорейн снова взглянула на монитор. Оттуда по-прежнему смотрела женщина с белым лицом. Все выглядело настолько нереально. Кто-то поиздевался над этими кадрами в фотошопе, убрал все цвета, наложил кучу бесполезных фильтров, и у него получилось это убожество. Ей на мгновение показалось, что там вовсе не человеческая фигура, а всего лишь трещины на кирпичной стене, которые сливаются в какой-то уж слишком знакомый рисунок. Она с силой зажмурилась, а потом открыла глаза. Нет, к сожалению, это было лицо.
— Уберите, — прошептала она, — Выключите.
Джон свернул видеозапись и протянул Лорейн пластиковый стаканчик с водой, набранной из кулера в углу. Та взяла его и потупила взгляд. Чуть теплый пластик кремового цвета гладил ее дрожащие пальцы. Очень знакомый стаканчик, такой же, как те, что продают в забегаловке на углу, где она почти каждый вечер покупает тако с чесноком и сыром.
— Оставьте ее в покое, — возмутился Роберт, который наблюдал за допросом со стороны. — Ей плохо.