— Попробуйте выключить электрический фонарь и лампочку на каске.
Техник подошел к Мормино и остановился в центре пещеры. Полицейский выполнил его просьбу и очутился в кромешной тьме. Ничего подобного он не испытывал ни разу в жизни.
— Абсолютная темнота, — сказал техник. — Каковы ваши ощущения?
— Ммм… терпимо.
— Это небольшая проверка. Тот, кто в подобной ситуации впадает в панику, не способен работать здесь.
Теперь свет фонаря снова освещал стены. Полицейский зажег лампочку на каске и поднял голову к потолку, но ничего не смог увидеть. Потолок был слишком высокий. Направив на него электрический фонарь, Мормино обнаружил на белой поверхности скалы огромное розовое пятно.
— Что это? — спросил он у эксперта.
Пятно имело форму звезды, не шевелилось и чем-то походило на двух лежащих людей. В свете фонарей казалось, что пятно пронизано голубыми нитями… словно малиновый мармелад с прожилками, который почему-то распластался по потолку вместо того, чтобы упасть на землю. Полицейский первым догадался, что это за пятно.
— Нетопыри, — прошептал он.
— Кто-кто?
— Летучие мыши. Колония летучих мышей в спячке.
— А теперь скажи мне, что ты не стал бы с ней…
По непонятным мотивам, Гоцци остался доволен встречей с издательницей. Выходя из лифта, три представителя профсоюза журналистов пытались подвести первые итоги. У Марко не было ни малейшего желания шутить. Джулио Нашетти, репортер криминальной хроники, молчал. Он старался понять главное — истинные цели Короче, Баллони и Иллюстри, которые, конечно же, не совпадали с заявленными.
— Да уж, с ней я не стал бы иметь дело, — ответил Марко. — Лучше сунуть руку в пасть к пиранье.
— А все потому, что ты видишь в ней исключительно руководителя. Я же смотрю на нее как на женщину, — заявил Гоцци.
— Да, и эта самая женщина только что заявила, что хочет отнять у тебя половину зарплаты.
— Но она не сможет этого сделать.
— В той форме, в какой было заявлено, — нет, но она может поступить гораздо хуже.
— Каким же образом?
— Например, значительно уменьшить объемы издания, чтобы сэкономить, потерять десять тысяч на продажах, запороть баланс и представить план для выхода из критической ситуации. При этом она с улыбочкой на губах отправит домой сотню журналистов из двухсот пятидесяти.
— Этим она сделает хуже самой себе.
— Нет, таким образом она развлечется и будет продолжать играть в издателя.
— Чего же ради она просит нас о том, на что мы пойти не можем? — настаивал Гоцци.
— По-моему, намек достаточно прозрачен, — вмешался Нашетти, — дайте мне сэкономить денег, и я не выброшу вас на улицу.
— И как мы это осуществим? Станем убеждать коллег, чтобы они не получали положенные им деньги?
— Да нет, не совсем так. Это должны будут сказать им Баллони и Иллюстри. Они для того и присутствовали там, чтобы уровнять запросы Короче с требованиями газеты.
— Что же можно предпринять?
— Да ничего, — заключил Марко. — Мы можем лишь уменьшить потери.
— То есть продлить агонию, — изрек Гоцци.
— Вот именно. Хотя чем дольше продлится агония, тем дольше мы сможем получать зарплату, — подтвердил Нашетти.
— Ну, я думаю, — заметил Марко, — что одна-то надежда у нас есть…
— Это какая же? — тревожно перебил его Гоцци.
— Мне кажется, ты ей нравишься, — съязвил Марко.
— Да пошел ты…
Некоторым людям нравятся охотники. Охотники представляют собой некую реинкарнацию пещерного человека, который добывал себе пищу, расставляя ловушки на мамонтов. Правда, за неимением мамонтов нынешние охотники палят по фазанам, которых сначала выращивают в неволе, а затем выпускают ненадолго в подлесок, для того чтобы они немного одичали и поковырялись в земле. Фазаны — легкая добыча. Они просто бегут навстречу человеку с ружьем, принимая его за того, кто их вырастил.
Капитан Кау вел охоту на людей. За время работы карабинером, которую он начал одиннадцать лет назад, в двадцать три года, после окончания академии, ему приходилось стрелять много раз. И два раза стреляли в него.
В первый раз это был бандит, угнавший автомобиль. Кау и его напарник по патрулированию едва избежали нападения. Преследуя машину, они заблокировали ее у плотины на пересохшей реке. Бандит выскочил из машины и выпустил в них автоматную очередь.
Пьетро Кау плашмя бросился на землю, укрывшись за небольшой каменной кладкой сантиметров тридцать высотой. Пули засвистели над его головой, тогда еще покрытой волосами.
Второй карабинер остался за его спиной, под защитой машины. Он достал автомат и принялся стрелять. Цели его пули не достигали, зато Кау почувствовал, что его жизни они угрожают куда больше, чем выстрелы преступника. Он начал кричать и сыпать проклятиями.
Напарник прекратил стрельбу. Кау выхватил пистолет, резко поднял свое массивное тело из импровизированного убежища, взял противника на мушку, целясь ему прямо в грудь, и спустил курок. Бандит упал как подкошенный. Когда оба полицейских подбежали к нему, он пытался широко раскрытым ртом втянуть воздух.
Через несколько секунд бандит был мертв.
Из этого опыта Пьетро Кау извлек существенный урок. Люди, которым попадает в руки оружие и которые не знают, как с ним обращаться, куда более опасны, чем стреляющий в тебя преступник. Их реакцию нельзя предвидеть, а значит, нельзя и предусмотреть, какой вред они могут причинить. Против ошибок, продиктованных страхом, нет средств.
Вероятно, с тех самых пор Кау терпеть не мог охотников. Любители убивать, недалеко ушедшие от дикарей, которым разрешено разгуливать по округе с оружием в руках. Вот как эти двое, которые сейчас подписывают свои показания в его кабинете. Они обладают важной информацией, свидетели с места преступления.
— Итак, господин Каневацци, вы закончили читать? Все в порядке?
— Есть тут один момент… — замялся первый охотник.
— Какой?
— Вот здесь, когда я говорю, что прежде, чем подойти к пещере, мы встретили трех марокканцев…
— И что же?
— Ну, так вот, я не уверен, что это были марокканцы…
— Но вы же так сказали, — остановил его Кау.
— Да, но при этом я не имел в виду, что они являлись жителями Марокко.
— Мой друг хочет сказать, — вмешался второй охотник, — у нас здесь, я не знаю, местный ли вы, судя по выговору, нет. Короче, вы извините, но здесь мы называем марокканцами вообще всех южан, то есть арабов, иммигрантов, африканцев. В общем, всех, кто оттуда…
— Я понял, — прошипел Кау, его неприязнь к охотникам еще возросла. Пожалуй, она даже перешла в отвращение. У этих надутых типов, настроенных против всех южан, с мозгами, полными предрассудков, хватило идиотизма искать сочувствия у капитана карабинеров, родившегося на Сардинии! Житель островов чувствует себя южанином вдвойне, и не только в силу географического положения.
— Бригадир,[4] — обратился Кау к молодому карабинеру, сидящему за компьютером. — Давайте-ка перепишем этот пункт показаний.
Капитан взял ручку, забрал у первого свидетеля листок с показаниями и вычеркнул строки, посвященные встрече с марокканцами. Затем он передал документ бригадиру Агати, который исправил соответствующее место в компьютере.
— Итак, допустим, «до того, как подойти ко входу в пещеру»… вы повстречали троих…
— Иммигрантов, — сказал второй охотник, Доменико Бьявати. — Вы знаете, я уверен, что это были иммигранты.
— Не знаю, — сухо ответил Кау. — А почему не неаполитанцы или, к примеру, сицилийцы?
— Да нет, это были арабы, — с уверенностью перебил его Каневацци — Марокканцы или нет, не знаю, но точно арабы.
— Почему?
— Ну… физиономии, черты лица… Потом темная кожа, не черная, но темная, и одежда. На них были туники. Такие носят арабы.
4
Il brigadiere (итал.) — бригадир карабинеров — воинское звание в войсках карабинеров, соответствующее армейскому званию сержанта.