Выбрать главу

— Иначе зачем бы я предлагала, — усмехается Энни. — Когда ты пошла спать, мы с ребятами обсудили это, и все были за. — Девушка подмигивает мне. — Особенно Маркус. Думаю, ты произвела на него особенно неизгладимое впечатление.

— Как мило с вашей стороны. — Я все еще не помню себя от счастья: я могу остаться в этой квартире на весь период практики! Энни только что предложила это, и мне хочется ущипнуть ее от радости и восхищения. Проснувшись сегодня утром, я ужаснулась предстоящим мне поискам пристанища. — Конечно же, я немедленно внесу свою долю квартплаты, — решительно заявляю я.

Энни отмахивается.

— Там видно будет. Тебе ведь нужно для начала пережить потерю трехсот фунтов. Кстати: можем сегодня после работы зайти в полицию и написать заявление, если хочешь. Кто знает, возможно, они поймают того парня.

— Да, давай, — отвечаю я, но втайне я уже совсем не огорчена тем, что у меня не сложилось с квартирой в Уайтчепел. Альтернатива-то намного лучше! Мне не придется сидеть вечерами одной в квартире, я смогу проводить время с тремя по-настоящему милыми людьми. У меня появился настоящий дом в этом чужом городе, и это потрясающее чувство. Все могло сложиться совсем иначе.

От станции метро «Мургейт» мы добегаем до здания компании «Хантингтон» у Лондонской стены. День снова обещает быть чудесным, небо голубое, безоблачное и отражает состояние моей души. Поднимаясь в лифте наверх, Энни рассказывает мне, на каких этажах находятся различные отделы.

— А где административный этаж? — Вопрос вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Она поднимает брови.

— Ты опять начинаешь?

— Просто спросила, — оправдываюсь я, и Энни сдается. Она указывает на верхнюю кнопку на панели.

— На самом верху. Оттуда открывается фантастический вид на Сити.

Лифт останавливается на четвертом этаже, и мы снова оказываемся в холле отдела. Но мы не успели дойти до своих кабинетов: когда мы поравнялись с секретариатом, нас окликнула Вероника Хетчфилд.

— Минутку, мисс Лоусон. Только что звонил босс. Он хочет поговорить с вами.

Я застываю на месте. Босс? Затем я понимаю, что она наверняка имеет в виду начальника отдела.

— Спасибо, — отвечаю я и направляюсь к офису Клайва Реншоу. Но женщина останавливает меня.

— Не туда. Кабинет мистера Хантингтона наверху.

Я так судорожно сглатываю, что мне становится больно.

— Мистера Хантингтона? — хриплым голосом повторяю я. — Вы имеете в виду, что босс — мистер Хантингтон?

Она смотрит на меня, высоко подняв брови.

— Мистер Хантингтон — босс, именно, — повторяет она, и до меня доходит, насколько глупым был мой вопрос.

— То есть именно он хочет со мной поговорить?

— Так он сказал, когда только что звонил. — Она нетерпеливо машет рукой. — Так что вперед, не заставляйте его ждать. Он такого терпеть не может.

Стоящая рядом со мной Энни широко открывает глаза, да и Вероника, похоже, считает необычным, что меня уже на второй день практики вызывают на административный этаж, потому что внимательно приглядывается ко мне. И это нервирует меня еще сильнее.

— Ну, я пошла. — Я отдаю Энни свою сумочку и тонкий летний плащ, затем снова направляюсь к лифту, из которого мы только что вышли. Сердце выскакивает из груди.

— Поезжай на самый верх, там еще одна приемная. Секретарша проведет тебя к нему, — кричит мне вслед Энни, и я киваю, с неуверенной улыбкой оборачиваясь через плечо, прежде чем нажать на кнопку.

Лифт поднимается наверх с пугающей быстротой, а когда двери открываются, я с удивлением вхожу в средоточие власти «Хантингтон венчурс». Ух ты! Холл грандиозен, внешние стены, как и повсюду в здании, представляют собой огромные окна, и отсюда действительно открывается захватывающий вид на город. Здесь тихо, поскольку мягкое ковровое покрытие, кажется, поглощает все звуки. Мои тоже, когда я ступаю на него, проходя мимо двух благородных дизайнерских кресел, предназначенных, очевидно, для ожидающих посетителей, и направляюсь к темному письменному столу, стоящему между четырьмя дверями. Они, впрочем, не стеклянные, как внизу, и не позволяют увидеть, что находится за ними.

Привлекательная черноволосая женщина поднимает голову, когда я подхожу к ней. И приветливо улыбается.

— А, мисс Лоусон, — произносит она, как будто я бывала здесь уже сотню раз, и встает. — Мистер Хантингтон ожидает вас.

Она обходит письменный стол и направляется к двери справа. Ее синий, цвета сапфира, костюм выглядит дорого и элегантно, и я вдруг осознаю, что в плане модной одежды мне за ней не угнаться. Вчерашний черный наряд я сменила на светлую юбку и бледно-зеленую блузку. Стоя сегодня перед еще не распакованным чемоданом, я вспомнила слова Хоуп и подобрала то, что казалось мне наиболее весенним.

Я нервно поправляю узкую юбку, тут же пожалев об этом. Ее зеленый цвет далеко не так ярок, как синий цвет костюма секретарши, наоборот. Теперь он мне кажется очень скучным. Я поспешно оглядываю себя и расстегиваю еще одну пуговицу на блузке. Теперь в вырезе видны кружева сорочки, и я чувствую себя немного привлекательнее.

Женщина открывает дверь и сообщает, что я пришла. Кивнув мне, она приглашает меня войти в комнату, и я нерешительно повинуюсь. Как только я переступаю порог, дверь тут же закрывается снова, и я остаюсь наедине с боссом.

Джонатан Хантингтон сидит за широким элегантным столом из благородной древесины в конце длинной комнаты размером с конференц-зал на нашем этаже, где мы сидели вчера. Нет, она даже больше, с уголком из кожаных диванов коньячного цвета справа от меня и светлыми шкафами вдоль стен, очень гармонирующими с простой, но наверняка весьма дорогой обстановкой. Стена за письменным столом полностью стеклянная, а за ней раскинулась грандиозная панорама лондонского Сити.

«Какой вид», — думаю я, точно не зная, что производит на меня большее впечатление: город или мужчина, вставший из-за стола и направляющийся ко мне.

— Мисс Лоусон. — У него низкий и мягкий голос, и по спине у меня пробегает холодок из-за того, что он кажется мне таким приятным. С бьющимся сердцем я иду ему навстречу по толстому ковру. Я понятия не имею, что ему может быть от меня нужно, и страшно нервничаю.

Чем ближе мы подходим друг к другу, тем лучше я могу разглядеть его черты: угловатый подбородок, высокие скулы, полные губы. Я вижу его голубые глаза, особенно сильно выделяющиеся на загорелом лице, и эту легкую улыбку, которая так смутила меня еще вчера. Он снова во всем черном, и волосы спадают на лоб, однако сегодня он чисто выбрит.

Мы останавливаемся друг напротив друга, и я чувствую запах его лосьона, от которого у меня также подгибаются колени. Он протягивает мне руку, я ему тоже. Его рукопожатие теплое и крепкое, но длится всего секунду, он тут же выпускает мою руку и указывает на место для посетителей — стоящее напротив письменного стола обтянутое кожей кресло, гармонирующее с его собственным, расположенным с другой стороны стола.

— Присаживайтесь же.

Я нерешительно опускаюсь на широкое сиденье, в то время как он обходит стол и тоже садится.

— Сегодня не в черном? — спрашивает он, указывая на мою одежду.

— Э… нет, — отвечаю я, снова злясь из-за того, что послушалась Хоуп. Но откуда мне было знать, что сегодня я еще раз встречусь с человеком, которому понравился мой черный наряд?

Он откидывается на спинку кресла.

— Как прошел первый день у нас, мисс Лоусон? Вы довольны?

Я удивленно гляжу на него. Он хочет узнать, как у меня дела? Это какая-то проверка?

— Я… спасибо, мне все нравится. Коллеги очень милы, особенно Энни… Энни Френч. Она мне очень помогла.

— Да, я об этом слышал. Были какие-то трудности с квартирой?

Вот теперь я растерялась по-настоящему. Он знает об этом? Откуда? Клайву Реншоу я об этом не рассказывала. Но Вероника слышала наш разговор с Энни, когда мы вчера уходили. Может быть, Джонатан Хантингтон спрашивал ее об этом? И почему его вообще это интересует?