- Узнай, когда проснётся. И, пожалуйста, с именами. Я разберусь.
- А когда он проснётся, госпожа?
- Утром. Поверь, он будет совершенно здоров, обещаю. Да, диету я сейчас напишу, соблюдайте её оба, раз такие идиоты. Лишь бы без магии остаться, да? - Шериада покачала головой. – Элвин, я… Постарайся больше ни во что не влипнуть.
- Да, госпожа.
Принцесса исписала целый лист своими неразборчивыми закорючками и передала его Ори.
- Следи, чтобы эти двое питались правильно, хорошо?
- Госпожа, - перебил я. – Ты говорила, что завтра я обязан провести день с Повелителем, но как же отработка в канцелярии принца?
Шериада улыбнулась.
- О! Всё нормально, Элвин. Иди и отрабатывай, Руадан прибудет за тобой туда. Если он сможет тебя увести, то… Но он не сможет.
- Что это значит, госпожа?
- Увидишь.
Похоже, завтра у меня будет интересный день, думал я, ложась рядом со спящим Нилом. За окном танцевали светлячки, пели цикады, а я так устал, что мне было всё равно, что случится завтра. Если рассказы Ори о принце верны, то Руадан с его высочеством Лэйеном друг друга стоят.
А стоило бы волноваться – но я не знал тогда принца. И ничего не понимал.
Я был просто рад, что мы с Нилом не вылетели из Арлисса, Ори жив и здоров. И кажется, всё хорошо.
Пока.
Глава 2
Говорят, что ночь темнее всего перед рассветом. В Междумирье это не так: ночь здесь никогда не бывает тёмной. Луны в этом мире нет, зато тысячи светлячков водят в душном воздухе бесконечный хоровод. И звёзды – крупные, яркие… блуждающие. Как и светлячки, они танцуют, так что созвездия постоянно меняют рисунок. Это очень красиво, но голова кружится, если долго смотреть.
Перед рассветом ко мне приходят кошмары. Было бы странно, не отразись моя учёба на снах. Чаще всего мне снятся демоны. Иногда неясная сверкающая фигура Повелительницы говорит, что я её разочаровал – тогда Шериада убивает Тину и маму прямо у меня на глазах. Повелитель целует Рая, который смотрит на меня равнодушно, как кукла.
Магия повинуется мне, только если я испуган или очень зол. Для Нуклия и Междумирья это равносильно приговору: как будто ты волшебник лишь наполовину. Мой главный кошмар: беспомощность.
Никчёмная кукла с красивой мордашкой – так ли сильно я изменился, месяц проучившись в Арлиссе? Днём мне кажется, что да. Днём я зарываюсь в книги с заклинаниями и изнуряю себя тренировками. Днём я вижу магию в других и чувствую её в себе.
Ночью я снова беспомощен. На то, чтобы разозлиться, нужно время. Даже испуг не приходит мгновенно – волшебству нужно не просто лёгкое волнение, а паника, ужас. Магию сложно контролировать. Она ненадёжна.
Мои кошмары легко могут стать реальностью. Но знаете, что самое страшное и одновременно смешное? Я знаю, как спастись, знаю, как обрести контроль над силой. Нужно всего-то с кем-то переспать – и получить от этого удовольствие.
Шериада права: голодный маг колдует плохо. Еды у меня теперь вдосталь. Всё, что нужно: найти кого-нибудь, кто будет не против заняться со мной сексом. И тут принцесса права: таких много. Кому-то нравится моя красота, кто-то не против заручиться поддержкой демонолога, кто-то просто любопытен.
Я знаю, что нужно делать. В конце концов, я бывший спутник. Я умею дарить наслаждение.
Но Шериада права и в этом: я никогда не получал его в ответ. Меня до дрожи пугает любое женское прикосновение, а заинтересованный взгляд легко может довести до паники. Я очень хорошо знаю, что последует дальше. И я боюсь этого больше, чем собственных кошмаров.
Глупость, правда? Настоящий маг справился бы с этим в два счёта. Как Шериада на приёме после выставки Тины: подошла, сказала пару слов, увела за собой, провела ночь, ушла.
Для меня всё иначе. Секс означает унижение. Он тоже мой кошмар: порой, я вижу во сне хозяек, Шериаду, а теперь и Адель. Все они используют меня.
Говорят, что бывает иначе, и я верю. Бывает. С другими – не со мной.
Со мной всегда так.
Перед самым рассветом я беспомощен: в объятиях госпожи я наблюдаю, как умирает Тина. Или Рай. Мама… Много смертей, много крови. Демоны хохочут и исполняют вокруг жуткий танец. Мои личные демоны.
Той ночью было ещё хуже: Тина умирала в спальне моей первой хозяйки. Я чувствовал себя куклой – и видел кровь на полу, на изножье кровати. Так много крови, Тина захлёбывалась ею и никак не могла умереть.
Когда Ори разбудил меня – в четыре утра, несусветная рань даже для Арлисса – я готов был расцеловать его, а не только выпить тоник за то, что прекратил этот ужас.
- Господин, пожалуйста, поторопитесь, - шептал Ори, помогая мне встать. – Вас ждут в посольстве через час. Пожалуйста, господин…