Очередным партнёром стал более элегантный пожилой мужчина с седыми волосами и тяжёлыми руками. Железная булава пролетела в сторону головы Джейкоба, и вмиг он насладился прекрасной симметрией фланцев и заметил крошечное пятнышко засохшей крови внутри одного из них, несомненно, оставшееся от прошлого использования оружия. Джейкоб пригнулся под булавой, взялся за рукоять и повернулся, увлекая за собой тяжелорукого партнёра, выводя его из равновесия. Одного удара хватило, чтобы разбить руку мужчины. Джейкоб вывернулся от партнёра, прихватив булаву, и развернулся обратно. Булава соединилась с лицом партнёра, и кровь, кости и мозги вырвались из расколотого месива. Кто-то прокричал женское имя, но Джейкоб из-за музыки почти ничего не слышал. Он искал очередного партнёра.
Женщина со шрамом на шее, рыча, бросилась на Джейкоба, и он возрадовался. Быть может, партнёрша напомнит ему о Саре. Он голой рукой отвёл меч и потянулся к шее женщины. Между ними обрушился другой меч, и Джейкоб отскочил, убрав руку как раз вовремя, чтобы её не отрубило. Благословения делали его сильным, но от них он не стал неуязвим для холодной стали. Мужчина, державший меч, был точной копией тяжелорукого партнёра, только моложе. Меч снова и снова тыкал в Джейкоба, и каждый раз он уклонялся или уворачивался. А потом Джейкоб пропустил мимо себя один выпад и положил руку на грудь мужчине. Почувствовал, как рёбра хрустят от его силы, и мужчина улетел прочь. Его меч с металлическим лязгом ударился об пол.
Так много партнёров, и так много музыки. Следующие четверо умерли слишком легко. Один с пробитой гортанью. Двое от собственных мечей в животах, а четвёртый от сломанной шеи.
И вот уже люди убегали, мчались к дверям склада, чтобы сбежать от него. Пол стал скользким от красной крови, и некоторые люди спотыкались, а пару человек, похоже, растоптали. Джейкоб уклонился от удара копья, подошёл к державшему его мужчине, прикоснулся коленом к его животу, и мужчина согнулся пополам, блюя кровью на пол. А Джейкоб взял копьё из его руки и пригвоздил им мужчину к полу.
Потом вернулась женщина, крича на него. Расстояние между ними было небольшим, и Джейкоб преодолел его одним прыжком. Он был слишком быстр для неё, и удар мечом прошёл вдалеке. Он схватил обе её руки и сжал, потащил её в свои объятья. Почувствовал, как хрустят кости пальцев, как трещат костяшки и насладился её выпученными глазами, когда она потеряла разум от боли.
Всего на миг музыка затихла, и ушей Джейкоба достигли звуки умирающих. Женщина кричала от боли, мужчины лежали на полу поблизости и взывали к Богам. Где-то рядом мужчина сказал что-то про Джоан и заворчал, поднимая что-то тяжёлое.
И всё стало белым.
Генри
– Генри, как нога? – спросил, ухмыляясь, Шустрый.
Нога болела, нынче она вечно болела, но иногда болела сильнее. По большей части Генри просто крепче стискивала зубы и игнорировала боль, но иногда та заставляла её хромать, и к несчастью сейчас было как раз такое время. Её злило, что Шустрый видел, какую боль причиняло ей то, что он натворил, как повлияло на неё, но в конце концов гнев нынче был её постоянным спутником. Бывало время, когда Генри не хотела быть разгневанной, когда хотела быть счастливой, но она знала, что это всего лишь фантазии. Пока ублюдок, насиловавший её, всё ещё жив, пока дышит причина её стыда, ничего кроме гнева и быть не может.
– Генри, думаешь, на этот раз всё будет по-другому? – спросил Шустрый. – В тот раз ты была в своей лучшей форме, и я всё равно тя побил. И бой-то был честный. Помнишь? Я знаю, помнишь. Сузку, ты не поверишь, как она сопротивлялась. Поначалу, во всяком случае. Но, кажись, вскоре ей понравилось.
Генри не прерывала ублюдка, кружила вокруг него, ждала, когда он совершит ошибку, когда отвернётся. Его телохранитель наблюдал за всем с бесстрастным выражением на лице. По крайней мере, пока он не принимал участия, шансы у неё были неплохие.
– Вот в чём штука с нашей Генри, – продолжал Шустрый, не отрывая от неё глаз, – она опасная мелкая тварь, по-настоящему страшная, но она не очень-то хорошо держит удар. Никогда не видел, чтоб кто-нть так быстро уходил в нокдаун. Пара хороших ударов по мордасам, и она уже стоит, качаясь. Так шта, я связал ей руки, нагнул и немного позабавился. Да ладно, Генри, признай, те ж понравилось.
Этого она уже не могла вынести. Генри заорала и бросилась на него, замелькали кинжалы. Шустрый отбил один из ударов Генри своим ножом, а второй – коротким мечом. Только Генри хотела притворно отскочить назад и снова ударить, как меч Шустрого хлестнул по ней, и её оставалось лишь неловко отступить.