Генри поняла, что смотрит на него уголком глаза. Такой же высокий, как и прежде, но похоже, потерял в весе. Раньше волосы у него были длиннее, чем у неё, и выкрашенные в чёрный цвет, но теперь они были короткие и рыжие. Генри нравился рыжий – цвет крови[5]. Левая сторона лица по-прежнему была обожжённой, сморщенной, расплавленной, но теперь левый глаз закрывала повязка.
– Его нет? – спросила она.
Шип повернул голову, чтобы взглянуть на неё – и ему пришлось сильно поворачивать, поскольку Генри шла слева.
– Глаз? Ага, нету.
– Чё случилось? – спросила она, сильно заинтригованная тем, что под повязкой.
– Арбитр его вырвал.
Генри гортанно прорычала – ей эти охотники на ведьм нравились примерно как Шипу, то есть она испытывала к ним нечто среднее между ненавистью и жуткой ненавистью.
– Тот самый? Что с ним?
– Танкуил помер. Но это был не он. Другой, – сказал Шип, и, похоже, тема ему не очень-то нравилась.
– А чё с его шлюхой? Тоже сдохла?
Шип выглядел нерадостно, но по его лицу сложно было сказать наверняка.
– Джеззет… Ага. Тоже мертва.
Генри сплюнула и ухмылка расплылась на её лице. Похоже, денёк нынче хороший.
– Охуенное избавление.
Шип не ответил; так и шёл в тишине с этим своим несчастным лицом. Спустя какое-то время снова заговорил.
– Гляжу, ты в Солантисе ориентируешься. Давно ты тут?
– Полгода или типа того. После Хостграда… После того, что сталось с Боссом, я сбежала в Чад. Думала, найду новую команду, или… хер знает. Думала, все уж точно окажутся там. Вышло так, что не оказались. – Генри помедлила, чувствуя как стискиваются зубы. Почувствовала, как гнев разгорается настолько сильно, что ей захотелось закричать. Захотелось пырнуть кого-нибудь. Боль в правой ноге снова заполыхала – нынче она становилась постоянной. Постоянная ноющая боль, которая иногда становилась сильнее и заставляла хромать.
– Почему Солантис? – спросил Шип. Он смотрел на неё одним глазом, с этим своим бесстрастным выражением на лице.
Генри приглушила гнев, прежде чем ответить.
– Место вроде не хуже других. Работы полно, если кому надо. Народу полно. Законов не очень много. – А ещё она здесь родилась, но ей не хотелось этого признавать. Такое никому признавать неохота.
Она остановилась перед таверной под названием Собачий Смех. На вывеске была нарисованы смеющиеся собаки[6], воющие на луну над равнинами. Не самое весёлое название, но в Солантисе вообще весёлого было мало. По правде говоря, здание было дерьмовым. Частично деревянное, частично из бурого камня. Два этажа и винный погреб, кухня и зал на первом этаже. На втором четыре спальни. Когда-то эти комнаты снимали, но сейчас уже нет.
Перед дверью валялся пьянчуга, прислонив голову к стене таверны. Он баюкал пустую бутылку, словно это был новорождённый младенец. Генри хотела было пнуть его по башке, но решила, что он от этого даже не проснётся. Прогорклый затхлый перегар от него она чуяла даже отсюда.
– Добро пожаловать в моё заведенье, – сказала Генри, ухмыляясь.
– Чего? Ты владеешь таверной? – удивление в его голосе переполнило Генри гордостью.
– Ага, – сказала Генри, всё ещё ухмыляясь. Шип таращился на неё, раскрыв рот, но она не собиралась его останавливать. Вместо этого она осмотрела свою маленькую таверну и почувствовала себя такой довольной, что гнев улетучился.
– Так ты расскажешь, как дошла до такого? – спросил Шип.
Генри глубоко вздохнула, просто чтобы растянуть удовольствие, просто чтобы попудрить ему мозги.
– Ага, наверно. Думаю, за пивом оно получше прозвучит.
– Пииииииииииво… – пробулькал пьянчуга с земли, возвращаясь к жизни от звуков об алкоголе.
Шип засмеялся, хотя звучало это больше похоже на скрежет кинжала по камню.
– Я-то думал, ты сдох.
Пьянчуга открыл глаза и покосился на Шипа и Генри. Подо всей этой грязью от сна на улице он вроде был симпатичным.
– Послушайте, – пробулькал он, указывая куда-то в сторону Шипа, – Милостивый государь, я готов на всё за выпивку, и я имею в виду всё что угодно. Я с радостью подую в вашу трубу.
5
По-английски "рыжие волосы" – "red hair", т.е. если переводить буквально, то они говорят "красные волосы".
6
laughing dogs – смеющиеся собаки. Видимо, некие звери, вроде наших гиен, которые издают звуки, похожие на смех. В оф. переводе "Ереси Внутри" переведены просто как собаки, а "смех" как "лай".