Перн решил, что начинает понимать.
– Так вы заключили контракт со мной, поскольку не собираетесь исполнять приказ Кессика.
Шустрый ухмыльнулся.
– О, я пока буду делать, чё он хочет. Пока не узнаю, где он прячет монеты. А после думаю глянуть, насколько трудно убить арбитра.
Они остановились перед большим каменным зданием на восточной стороне Золотого квартала Чада. За последние несколько недель Перн хорошо узнал это здание. Там Шустрый появлялся раз в несколько дней, а его хаарин тенью следовал за ним.
– Пора заключать сделку с болванами, которые думают, что правят этим местом, – сказал Шустрый, скорчив гримасу. – Думаю, однажды мне придётся поубивать их и взять город в свои руки. – С этими словами Шустрый зашагал в палаты правящего совета Чада.
Андерс
Нервозности не было, но потом Андерсу пришлось признать, что это лишь потому, что он был слишком пьян, чтобы чувствовать, как медленно треплются его нервы. В пьянстве он был специалистом, и имел более чем достаточно опыта во всех двенадцати стадиях алкогольного опьянения.
Прямо сейчас он находился на восьмой стадии – слишком пьян, чтобы что-нибудь чувствовать, кроме тёплого ощущения самодовольства. Вечером пришлось постараться, чтобы оставаться на восьмой стадии. Седьмая стадия приносила ощущение паранойи и крайней изоляции, а девятая легко могла превратить его в излишне эмоционального нарцисса – и ни одна из них не поспособствовала бы текущему плану. И как же теперь Андерсу хотелось, чтобы он его вообще не предлагал.
– Ты знаешь, как этой штукой пользоваться? – спросила Генри.
Андерс улыбнулся.
– Я думаю, моя дорогая, что уж ты-то, должна уже…
– Мечом, – оборвала она, и на губах не было даже тени улыбки, лишь обычная презрительная усмешка. На ней по-прежнему были сапоги для верховой езды, мужские штаны, кавалерийская шляпа с широкими полями, но кроме того на ней была лёгкая кожаная куртка. Волосы она связала в короткий хвост, и её блестящие голубые глаза яростно полыхали. В общем, Андерс был вынужден признать, что она была поразительно привлекательной.
– О-о. Ну, брал несколько уроков в юности. Думаю, надо просто держать за этот конец, – он положил руку на эфес, – и махать мечом перед лицом другого человека, пока из того не потечёт кровь.
Генри бросила на него твёрдый недоверчивый взгляд. Похоже, его юмор как-то прошёл мимо неё. Андерс решил попробовать разрядить атмосферу.
– У меня есть некоторый опыт в фехтовании. Я даже как-то раз убил человека, хотя я действительно всегда стараюсь по возможности избегать этого. Лишь однажды…
– Думаешь, надраться было хорошей мыслью?
– Ну, я уж точно не хотел бы сражаться с мужчиной на трезвую голову, – Андерс снова ухмыльнулся, и снова Генри посмотрела на него с каменной презрительной усмешкой.
– А если эт будет женщина? – спросила она.
– А?
– Гришь, не хотел бы сражаться с мужчиной. А если придётся завалить бабу? – В том, как маленькая убийца вздёрнула подбородок, читался вызов.
– О-о, ну, полагаю, я смог бы сразиться с женщиной, если бы пришлось. – Он уже убивал женщину, и был точно уверен, что сможет повторить. Андерс пока убил лишь одну девушку, и это было грязное дело. Это была даже не её вина: Андерс пытался убить мужчину на ней. – В конце концов, сомневаюсь, что есть какая-то разница. Все мы внутри красные, мужчины или женщины.
На это Генри улыбнулась, хотя Андерс не понял, почему. Она жадно взглянула на него, а потом кивком показала, что пора присоединиться к Чёрному Шипу, который, надо сказать, выглядел так, словно нашёл особенно неудобное место, где прислониться.
– Уверен, что эт сработает? – Сказал Шип, переминаясь с ноги на ногу. Потом развернул плечи, потянул шею из стороны в сторону и наконец принялся чесать обожжённую часть лица изувеченной рукой.