«Вика. Викулечка. Любимая». Закрываю глаза и представляю, как стою перед ней на коленях и лижу её «киску», а она улыбается мне и прижимает к себе посильнее. И мне так приятно и радостно! Открываю глаза – я на больничной койке под капельницей. Хочу туда, хочу в свою фантазию, вот можно было бы переключаться между реальной жизнью и воображаемой. Я бы сутками лизала ей ножки и целовала «киску».
Закрываю глаза и мечтаю, как она танцует для меня одной под тихую спокойную музыку, а после опускается на кровать, и мы лижемся и целуемся.
– Прости, Юля, что я тогда тебя бросила, – говорит мне она.
– Да ладно уже… просто ты не разобралась… ты мне тогда так больно сделала! Я думала, умру, думала, не смогу без тебя… но ты вернулась и вернула меня к жизни… – Целую её. – Я знала, что так будет. Всегда знала, ни секунды в тебе не сомневалась. Ни на мгновение не потеряла веры в любовь.
– Прости, Юлечка.
– Это ты меня прости, Викусечка. Люблю тебя, обожаю!
– Я тоже тебя люблю.
Она проводит рукой по моему дрожащему телу. А я целую её в сосок, обвожу его своим язычком. Почему сосочек – он ближе к её сердцу, желаю поцеловать её прямо в сердечко. Какое красивое желание – вспоминаю анатомию, как выглядит реальное сердце. Но я на самом деле хочу почувствовать стук её сердца. Хочу понять, что это оно из-за меня так часто бьётся. Я боготворю её и обожаю.
Открываю глаза; я всё ещё в больнице под капельницей, у меня рука болит, я не могу ею даже пошевелить. Вики нет, она мне даже не позвонила. Она обо мне даже не вспомнила. Господи, хочу заснуть, хочу очутиться в том сне и навсегда там остаться! Мне нечего здесь делать. Зачем мне такая жизнь? Не хочу больше жить без любви, не хочу и не буду. Зачем ты придумал любовь, если заставляешь меня жить без неё? Зачем? Лучше бы я её никогда не знала, лучше бы я никогда…
Крепко сжимаю в руке крестик. Вспоминаю молитву; я такая набожная стала прям вообще. Молюсь сутками напролёт. Давно не была в церкви. Я слыхала, что в больнице есть своя часовенка, нужно в неё зайти. Мне реально этого хочется. Я, кажется, понимаю, как люди приходят к Богу – так же, как и я пришла.
«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твоё, да придет царствие твоё…» Я читаю, и мне становится легче. Мне реально становится легче. Пускай, в моей жизни нет любви, но на небесах её полным-полно. Я поняла, из чего состоят облака в Небесном царстве и что это вообще за Царство такое. Это любовь чистая любовь, чистая, бесконечная и бескорыстная. А в наших душах лишь крупица той любви, и то меня так накрыло. Но на небесах её будет предостаточно, сколько захочешь. Целый небесный океан! И все мои клеточки будут переполнены этой бесконечной любовью. Она будет течь внутри мне и вокруг меня. Я буду дышать ею. И все мы объединимся в вечной любви.
Там, на облаках, не эдемские кущи, а неприкрытая, бесконечная любовь. Что может быть прекрасней? Господи, я люблю Тебя, обожаю тебя, почти так же сильно, как я люблю Вику! Ты же простишь меня за то, что её я люблю больше? Знаю, что Ты любишь меня как свою дочь, знаю, ты всё прощаешь мне. Знаю, Господи. Я чувствую Тебя сердцем. Но её я люблю чуточку больше, самую чуточку больше Тебя. Прости меня, прости, пожалуйста. Ну не могу я любить вас одинаково.
Я знаю, Ты простишь, ведь Ты же любишь меня, Ты сам создал меня такой. Ты соткал меня из пустоты и бесчисленного количества атомов и наделил моё сердце столь прекрасным чувством, как любовь. Любовь – это лучшее твоё творение. Я даже мамку люблю меньше, чем вас двоих: Тебя, Господи, и Вику. Но всё же она на первом месте.
Хочу на небеса, реально хочу на небеса. Но знаю, что тот, кто добровольно туда отправится, никогда туда не попадёт. Я смотрела «Куда приводят мечты» – отличный фильм, но грустный, такой грустный; я сейчас заплачу. Дети погибают в автокатастрофе, и жена, мама не может этого пережить и кончает с собой. А муж погибает и сам попадает в рай. Там он встречает своих деток, он выросли и возмужали, но там нет мамы, нет его жены. И он вынужден спуститься в глубины ада за её душой и не покинет преисподней, пока её не отпустят на небеса. Но небеса не для суицидников.
Я так хочу на небеса, но только тогда, когда Ты, Господи, меня к себе позовёшь. Только когда Ты решишь. Обожаю Тебя, Господи, люблю твой свет и твои творения, особенно самые прекрасные из них. Люблю любовь. Ради этих крупиц «небесного света», мы здесь сражаемся, живём и умираем на грешной земле, погрязшей в жестокости, грехе и разврате. Но за этот бескрайний океан любви стоит жить. Надеюсь, я стану его достойна.
Конечно же, я же еврейка, богоизбранный народ. Сжимаю крестик и проговариваю слова молитвы. Как жаль, что я только одну молитву выучила! Мама, ты почему не водила меня в церковь?
Поверить не могу, что всё это так серьёзно. Я ведь как в церковь-то пошла? Считай, что в прикол, на экскурсию. Но вера – это единственное сейчас что даёт мне истинное наполнение. Вера в Господа. Мне даже слова эти приятно повторять. Хотя вслух, наверное, я побоюсь сказать такое. А то меня ещё посчитают странной. Но я реально люблю Господа, я реально принадлежу ему, я реально хочу быть с ним на Небесах. С ним и с Викой.
Закрываю глаза и улыбаюсь сама себе.
========== Глава 11 ==========
Широко открываются двери. Я поворачиваюсь и вижу Сашку.
– Приветик, Юлечка! – говорит он.
– Са-а-ашка, не смотри на меня. – Я прикрываю лицо рукой: не хочу, чтобы он видел меня подстриженной. Другую руку поднять не могу, она под капельницей.
Он подходит ко мне и садится рядом, смотрит на меня, на мою раздутую вену и на капельницу.
– Юлечка, что случилось? – спрашивает Сашка. Он в одноразовом медицинском халате, в руках у него пакет. Ставит его на стол. – Я тебе фруктиков принёс: апельсины, бананы, яблочки, виноград. Не знаю, что тебе можно.
– Спасибо, Сашенька! – Смотрю на него сквозь пальцы.
– А с волосами что? Подстриглась? – улыбается он.
Чёрт, он заметил! А как тут не заметишь?
– Ага, – убираю руку. – Тебе нравится?
– Экстравагантненько. – Так всегда говорят, когда не хотят обидеть.
– Тебе мамка рассказала, что я здесь? Я же просила её никому не рассказывать.
– Она тоже попросила меня, чтобы я никому-никому. – Он берёт меня за руку и крепко так сжимает. А мне приятно-приятно, что хоть одна живая душа обо мне вспомнила. Тем более Сашка. Сашка… сколько же с ним связанно приятных воспоминаний! Он мне сейчас как друг, как очень хороший друг, как самый близкий на свете друг. Друг, с которым даже переспать можно. Я ж смогла. Думаю, когда мы с Викой снова будем вместе, то будем иногда баловаться сексом на троих. Нам всё равно парень понадобится, как ни крути.
– Са-а-ашка, ты такой милый, – улыбаюсь ему.
– Юля, расскажи что случилось? – обеспокоено спрашивает он.
– Не знаю, просто обморок, сознание потеряла, – говорю.
– Но ведь это просто так не бывает.
– Знаю, – опускаю глаза.
– А почему решила подстричься?
– Не знаю. – На моих глазах выступают слёзы. – Я ничего не знаю.
– Юля, скажи мне что происходит? – Он так миленько берёт меня за руку и гладит её, что я не могу ему отказать.
– Я не могу жить без неё, я думала, смогу, но я не могу, я умираю… Я умру или покончу с собой. – Кошусь на крестик у себя на груди. Прости, Господи, что я такое говорю! – Пусть она придёт, пусть меня проведает, пусть хотя бы позвонит.
– Ты о Вике?– моё сердце будто пронзает молния.
– А о ком же?
– Она не придёт, я говорил с ней.
– Ну пусть хотя бы позвонит, хотя бы два слова мне скажет. Неужели я вообще ничего для неё не значу? Неужели, моя жизнь для неё ничего не стоит?