– Юу-уль, тебе просто надо смириться, – спокойно говорит Сашка.
– Я пытаюсь, но ты же видишь – ничего не выходит, – намекаю на капельницу и на свои волосы. Прижимаю его руку к своему лицу. Чёрт, как мне тяжко!
Сашка гладит меня по лицу, потом по шее и переходит ниже; он касается моих грудей: сначала левой потом правой. После гладит меня уже по коленке. Поднимается выше…
Мне приятно, но я говорю:
– Стоп! – качаю головой. – Нам не надо этого делать.
– Почему?
– Потому что! У тебя есть Вика, ты же не собираешься ей изменять? – пытаюсь пристыдить его, и у меня получается.
– Прости, – говорит. – Ничего не могу с собой поделать. Люблю вас обеих – и тебя, и её. Просто разрываюсь.
– Вот и не разрывайся, не обижай её, слышишь? Не обижай… Сашка, пообещай мне, что никогда её не обидишь.
– Обещаю.
– Пусть хоть кто-то из нас троих будет по-настоящему счастлив. Не хочу, чтобы Вике было больно.
Он гладит меня по плечу.
– Кроме того, – продолжаю, – у нас и так бы ничего не вышло, у меня месячные.
– А-а-а, тогда понятно, – улыбается Сашка.
– А ты знаешь, как это больно? – возмущённо зыркаю на него. – Там, внизу, как будто всё умирает. Если бы не обезболивающие, я бы на стенку лезла.
– Так тебе поэтому не хочется?
– Не хочется чего? Секса? – Вскидываю брови.– Да мне хочется ещё больше.
– Понятно. – Он проникает ладошкой в мой бюстгальтер и мнёт мою левую грудь. Я по-прежнему его собственность, по-прежнему его девочка. И он – единственный из мужчин, кому я позволю подобное.
Томно дышу и смотрю на него, но ничего не говорю. Он сам отдёргивает руку.
– Не убирай, – останавливаю его, – мне приятно.
– Мне тоже, – признается он и тянется к моим губам; сейчас мы будем целоваться. Чёрт, я пошла по наклонной. Только что говорила, чтобы он не обижал Вику, а сама… целую его губы с мыслью, что до меня он её целовал.
– Думаешь нам не надо было этого делать? – на выдохе говорит он.
– Надеюсь, это не считается изменой? – Я поднимаю вверх взгляд, как будто спрашиваю у Господа.
– Я люблю тебя, Юля, – наконец, признаётся он и не убирает руку с моей груди. Ну и пусть держит её там, я же должна как-то получать удовольствие. Я же живая, я же не из железа.
Но Сашка всё же убирает руку, отходит от меня на два шага и хватается за голову.
– Чёрт! – говорит он. – Я люблю вас одинаково. Не могу выбрать.
– Ты уже выбрал… – говорю. – Оставайся с ней… со мной тебе ничего не светит.
– Почему? Мы можем всё начать сначала.
– Потому что я лесбиянка, Саша, как ты не можешь понять?
Он смотрит на меня, на мои коротко остриженные волосы, на мои руки, на мои губы, и похоже, до него начинает доходить смысл моих слов.
– Расскажи мне, как это?
Странный интерес. Ну ладно, почему бы откровенно не поболтать со своим бывшим?
– Мне нравятся девушки точно так же, как и тебе. Это ты хотел услышать? – спрашиваю и на него смотрю.
– Ну как, опиши детальнее, мне же интересно. Прости, если в душу к тебе лезу.
– Тебе можно, – говорю я, а сама беру его за руку, и мне снова хочется положить её на свою грудь, так, чтобы он продолжал её поглаживать, но думаю, это будет неправильно, это будет лишним. Вика явно этого не одобрит, а я не хочу причинять ей боль.
Но Сашка и сам догадливый, продолжает поглаживать меня по плечу и по шее. А мне так приятны его прикосновения, хоть он и не девушка!
– Что тебе нравится в ней?– говорю Сашке, а сама понимаю, что плохой вопрос задала. – Перефразирую: что тебе нравится во мне?
– Ноги, – отвечает он, берёт меня за стопу и сжимает. Как же давно он делал мне массаж ног! Я так за ним соскучилась!
– Ещё что? – спрашиваю.
Он поднимается по моему телу вверх и продолжает:
– Бёдра, талия, животик, грудь, плечи, руки, шея, и лицо, и ещё волосы. – Он сжимает в руках прядь. – Мне нравится в тебе всё, всё тело.
– Вот видишь, – говорю. – Ты отлично понимаешь лесбиянку.
Он тянется ко мне, и мы целуемся вновь. Ему ещё не надоело целоваться со мной?
– В третий раз, – говорю, – я не дам тебе поцеловать себя.
– И что ты сделаешь? – ухмыляется он.
– Буду кусаться. – Вспоминаю, как Вика меня укусила и на сердце опять опускает грусть. Мысль, что мы никогда не будем вместе, понемногу убивает меня. Пытаюсь не думать об этом.
«Сердце, помолчи, умоляю, заткнись! Как же мне больно!» – Я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.
– Сашка, – говорю, – как же мне без неё плохо! Я её грязное бельё целовать готова, лишь бы знать, что она к нему прикасалась.
– Юу-уль, ну ты же знаешь Вику. Она на тебя здорово обиделась.
– Ну так попроси у неё за меня прощения. Сашенька, ну пожалуйста, ты не представляешь, что у меня на душе! Очень тебя прошу.– Я глажу его по руке. – Пусть она меня наберёт. Пусть хотя бы помолчит в трубку с незнакомого номера. Мне уже будет достаточно. Будет хотя бы ради чего жить. Как же я её люблю! Боже, помоги мне! – Откидываюсь на подушку и закрываю глаза.
Сашка сидит рядом и молчит, держит меня за руку.
– Ты мне так и не рассказала, как это – быть лесбиянкой.
Приподнимаю голову и улыбаюсь ему:
– Что тебя интересует?
– Что ты чувствуешь? – спрашивает он.
– То же, что и ты: мы с тобой любим одну и ту же девочку.
– Я ещё тебя люблю.
Смеюсь:
– И в этом мы с тобой похожи… я тоже себя люблю. – Смеёмся вместе. Боже, как же с ним, оказывается, прикольно просто поболтать! Посидеть рядом и помолчать; может, во мне всё же есть какая-то искорка к нему, но это не сравнится с тем пожаром, который в моей душе всё сжигает.
– Саш, – говорю. – Я хочу, чтобы всё было, как раньше.
– Будет, будет. – Он гладит меня по руке сильнее и сильнее, сейчас в ней дырку протрёт.
– Хочу, чтобы мы встречались втроём, засыпали и просыпались в одной постели. Я даже сосать у тебя готова.
Сашка кривится – видно, что он стесняется говорить о подобном.
– Юль, никто не просит тебя сосать… Чёрт я уже разговариваю как ты! Никто тебя не заставляет. Не нравится – не делай.
– Не делать тебе минет? – уточняю я.
– Ты спецом меня возбуждаешь?
– А ты возбудился? – Я уже такая развратница: самой за себя стыдно. – Покажи.
– Что? – округляет он глаза. – Что показать?
– Ну что? – улыбаюсь я. – Хочешь, чтобы я вслух сказала «член», а сам боишься даже слово «минет» произнести. Господи, Саш, ну почему ты такой закомплексованный? В постели ты же совсем не такой.
Я даже про капельницу забыла – так с ним заболталась.
– Хочешь, чтобы я был менее закомплексованным? Хорошо. Мне нравилось, как ты сосала.
– Продолжай, – улыбаюсь я, немного возбуждаясь.
– Мой член в твоих губах – это так эротично!
Покусываю губки:
– Ты, правда, так считаешь? – смотрю на него.
– Конечно, ты вся сплошная эротика, до кончиков волос. – Он опускает вниз руку и массирует мою стопу. Так приятно снова оказаться в его руках! Я аж мурлычу от удовольствия.
– Саш, я вернусь к тебе только при одном условии… – говорю я. – Если Вика разрешит.
– При чём тут Вика?.. – начинает он, но я его перебиваю.
– Я не буду твоей тайной любовницей, – говорю.
– Да я тебе ничего такого не предлагал, просто зашёл как друг.
– Да, но ты же хочешь меня, признайся, – смотрю ему прямо в глаза.
Он начинает мяться:
– Но я этого не говорил.
– Ты сам ответил на мой вопрос, – вновь откидываюсь на подушку. – Мы все хотим того, о чём не можем сказать. Мечтаем о том, с кем никогда не будем. Любим того, кого рядом нет.
Я опять думаю про Вику. Поворачиваюсь к Сашке и прошу его:
– Умоляю, позвони ей сейчас, позвони и дай мне трубку, хочу услышать её голос!