— Куда?
— Увидишь, — получила короткий ответ.
И, конечно же, я пошла следом за ним.
Мы вошли в тот странный лес, в глубинах которого я очнулась. Демм так быстро шел по тропке, извивающейся среди выступающих над землей, покрытых синеватым мхом древесных корней, что я едва поспевала за ним. Он ни разу не обернулся. Наверное, я обидела его этой своей реакцией. Я слишком сильно погрузилась в размышления. Наконец, я нагнала его. Наследник остановился возле зарослей папоротника высотой почти в человеческий рост. Стоило мне подойти, он, лишенным всяких эмоций голосом сказал:
— Мы пришли, — и скрылся за ними. Осторожно и немного боязливо придерживая растения, я нырнула следом.
Вместо ставшей привычной лесной земли под подошвами кроссовок скрипнули камни. Деревья плотным кольцом смыкались вокруг маленького озера с настолько потрясающе прозрачной водой, что каждый камушек на дне был прекрасно виден. Оно не мутилось даже там, где с высоты примерно в два моих роста, где мелкими, где большими каскадами по выступающему из земли куску серой скалы, текла не менее чистая вода. В центре озера возвышался черный с плоским верхом камень, а с берега к нему шли похожие на дорожку пять камней поменьше, по размеру как раз со среднюю ступню.
Наследник бросил мимолетный взгляд в мою сторону, а потом легко и изящно прошел по «каменной дорожке» к их большому брату, сел, одну ногу поджав под себя, а другую вытянул, едва касаясь носком кроссовки поверхности воды и с сосредоточенным видом начал ее разглядывать.
Я должна идти за ним? Но что-то мне подсказывает, что я преодолею этот путь не так легко, как он. Шагнула на первый. Подошва опасно заскользила. Быстро перешла на другой, чуть приподымая руки для равновесия. Третий… Четвертый. Но едва шагнув на пятый, я все-таки поскользнулась. От страха я совершила немыслимый прыжок из угла в сорок пять градусов и приземлилась рядом с Деммом, отбив колени, но облегченно выдохнув. Похоже, судя по тому, как жжет ладони, еще и их разодрала.
Он даже бровью не повел, продолжая рассматривать воду, хотя, готова поклясться, что недавно он чуть улыбнулся. Со стороны мои пируэты выглядели, наверно, весьма комично.
Я уселась поудобнее. Наследник ничем не показывал, что он живой человек, а не каменная статуя.
Но я же извинилась! Что он еще хочет от меня? Почему я так упорно чувствую себя предательницей? Это глупо, понимаю, но все же чувствую.
Наверно, потому что я… с внезапной ясностью ощутила разлитую в воздухе давящую, как огромный пресс, тоску. Вокруг меня… и внутри меня. Чужое чувство нахлынуло волной и накрыло с головой. И вместо воздуха, я вдыхала это чувство. Тоска проникала в меня, казалось, даже через поры. И все мое естество тянулось навстречу ей, принимая, обволакивая как родную частичку, наполняясь ею и, в ответ, в груди появляется тяжесть и боль. Я помню, подобное было уже, когда я и он впервые посмотрели друг другу в глаза. Именно тогда появилось схожее чувство, словно от обретения чего-то родного… Так больно… хотелось забиться в темный уголок и тихо завыть.
Я знаю, что это — его чувство, его тоска. Почему я ее чувствовала? Я… не знала. Не понимала, но…
Хочу, чтобы его тоска ушла и больше никогда не появлялась.
Его напряженные пальцы едва заметно подрагивали. Я не могла вот так просто дотронуться до другого человека, считала всегда это недопустимым… Но все осторожно коснулась его руки, очень боясь, что он откинет ее, как и я раньше. Ведь если бы он сделал это, то я никогда в жизни ни до кого больше не дотронулась. Глупо так думать, но я искренне верила.
Такая горячая… Его рука дернулась и я хотела было убрать свою, но он переплел наши пальцы и крепко сжал. Нет таких слов, чтобы описать, какие чувства меня обуревали в тот момент.
Его тоска перестала быть столь сильной… но все же осталась.
И я решилась заговорить.
— Скажи мне, что происходит.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня своими удивительными изумрудными глазами. Совершенно пустыми, ничего не выражающими.
— Я не могу объяснить так, чтобы ты смогла понять и принять правду… Сейчас, по крайней мере, — прошелестел он. — Как бы мне ни хотелось этого сделать.
— Я попробую понять, — постаралась как можно увереннее сказать я.
— Нет попыток. Только выбор: принять или уйти. Не проси дать ответ, если не готова его услышать.
«Не готова услышать? Но я готова!» — хотела, было, сказать я, но осеклась. Так просто разбрасываться такими обещаниями… происходящее не игра, невозможно играть с таким лицом, пусть ты трижды Наследник, привыкший скрывать свои чувства за маской. Все серьезно, он серьезен. Я мало что понимаю, но вижу как важно это для него. А мною движет лишь любопытство. Я хочу понять… именно понять, что же происходит.
Больно слышать его сухой голос, видеть пустое лицо и глаза, превратившиеся в простые и бездушные камни изумруды…
— Не хочешь говорить, ну и ладно! — Я улыбнулась и, поддавшись секундному порыву, разгладила морщинку, залегшую меж его нахмуренных бровей. — Просто перестань быть таким пустым. Не надо мучить себя, ведь я… — я замялась, решая, говорить или нет. Что-то, может, шестое чувство, подсказывало мне, что ему можно доверять, он — единственный человек на свете, который поймет, и поэтому я решилась. — Я чувствую твою тоску, хоть и не знаю ее причины.
Он с минуту вглядывался в мои глаза, ища ответ на только ему известный вопрос. А потом перевел взгляд на красновато-лиловое небо.
— Я постараюсь, — сказал он потеплевшим голосом. И что еще нужно для счастья?..
Левой рукой я ухватила его за щеку.
— Перестань хмуриться! — и от души потягала ее в разные стороны. Зачем я это сделала?.. Может, мне просто хотелось разрядить обстановку и заставить его хоть чуточку улыбнуться.
— Ау, больно же! — воскликнул Наследник, потирая краснющую щеку и возмущенно взирая на меня из-под челки.
Я улыбнулась еще шире.
— Ну вот, наконец-то вижу нормального человека, а не каменную статую!
Он почему-то уныло усмехнулся.
— Э, э, не сметь опять впадать в прострацию! — демонстративно медленно потянулась к его лицу. Руку перехватили на полпути.
— И в мыслях не было.
Он так и не отпускал мою руку. Я почувствовала, как краснею, и осторожно высвободила ее.
— Так зачем мы сюда пришли? — преувеличенно громко спросила я, повернувшись так, чтобы он не видел моего полыхающего лица.
— Я думал, тебе хочется задать мне много вопросов, а это место — самое то для разговоров.
Он прав, меня мучило много вопросов, на которые я хотела бы получить ответ. Но на самый важный он, увы, не ответит…
Но есть и другие… только я не знаю, с какого начать.
— Скажи, как ты очутился в этом месте? — я выбрала один из наиболее волнующих меня вопросов.
Я ведь умерла, окружающий меня мир — мир послесмертия. Неужели, с ним тоже что-то случилось?
Он подбросил в ладони непонятно где найденный камешек и, размахнувшись, закинул его в воду.
— Странный вопрос. Точно также как и ты — заснул в реальном мире, проснулся уже здесь.
— То есть как?? — не удержавшись, воскликнула, развернувшись к нему.
Не понимаю. Все, что я уже решила принимать как данность, рассыпается на глазах.
Он с несколько удивленным видом скосил на меня глаза. Потом тяжело вздохнул и откинулся назад, оперевшись на руки. На долю секунды его лицо исказила гримаса боли смешенной с отчаянием, и пропала без следа, уступив полному безразличию и холодности.
— Место, где ты находишься — называется искажением. Он представляет собой что-то вроде слепка места, существующего в реальном мире, в данном случае это — Край Паланкаров, город императорской семьи. И это искажение живет совершенно самостоятельной жизнью. Мне известен только один способ, как можно в него попасть — через сон. Засыпаешь в реальном мире и вместо сновидения попадаешь сюда. И так всегда, правда, иногда приходится видеть вполне, — он сделал секундную паузу, и, ухмыльнувшись, продолжил, — обычные сны. Как бы невероятно не звучало мною сказанное — все это далеко не вымысел. Только тебе решать верить или нет, — казалось, от напряжения, с которым он сказал последнюю фразу, завибрировал воздух.