Вот я и получила ответ.
Но почему я не помню?! Только это короткое видение… Я бы никогда не посмела забыть его! Разве что только мне не помогли забыть. Та травма головы, из-за которой я не помню ничего, что было до нее, ни кусочка своей жизни — это она виновата! Почему… почему так получилось?
Глаза заволокла пелена слез и, переполнив их, дорожками они потекли по щекам. Наследник как раз открыл наполненные удивлением глаза.
— Почему ты плачешь?
Я резко села, украдкой смахнув слезы, и, посмотрев на него, растянула губы в жутком суррогате улыбки.
— Сама не знаю… просто я такая глупая, — и неожиданно у меня вырвалось, — Ты прости меня. За все. Я не хотела…
Мысли путались, я так много хотела сказать, но не могла сформировать их так, что бы объяснить.
— Позови меня по имени… Демм, — попросил он. — Я хочу вновь услышать его.
А ведь действительно… я постоянно, даже про себя, называла его Наследником, хоть и знала его имя, не позволяла вольности. Или же… боясь себя, подсознательно пыталась возвести между нами стену отчужденности?
— Демм… — тихо и неуверенно сказала я. Отчего-то мне кажется, что я произношу его имя не в первый раз. Может, оно так и было?
Он прикрыл сияющие глаза, с такой мечтательной улыбкой глубоко вздохнул, а потом широко распахнул их.
— Я не покину тебя, пока ты сама этого не захочешь. Обещаю.
Глава 4 Кровавые слезы
Солнца стояли в зените. Самое большое — Арнис, по-хозяйски заняло полнеба, оставляя двум другим маленьким солнцам скромное место у себя под боком. Оно напоминало огромное сиреневое блюдо, которое повесил на небо какой-то гигант. Сколько себя помню, люди спорили, что же эти солнца на самом деле — мираж или небесные тела. Одни говорили — их движение не поддается законам науки, другие — доказывали обратное. Но, оставляя все споры, ясно только одно: если они исчезнут — исчезнем и мы…
Само небо имело насыщенно сиренево-красный оттенок. Облака, вопреки обыкновению, были легки и лениво проплывали по небу. Непросто привыкнуть к такой погоде… Я привыкла жить в тени свинцовых туч, вечно закрывавших небо и лишь изредка пропускавших солнечные лучи. Я, хотя и не только я, забыла, как выглядят солнца.
Воздух нес свежие ароматы леса и незнакомых цветов, прогретой земли, зноя. Да… это не вездесущая вонь смога и выхлопных газов. Воздух в городе пахнет не зноем, а сыростью, и изо дня в день людям приходится дышать ею. Порой кажется, что легкие покрываются плесенью. В таком мире — урбанизированном мире прогресса нет места даже чахлому пятачку травы, не говоря о большем. Лишенные зелени, настоящей, а не той, что вывели ученые Лабораторий, бесконечно серые стены, окружающие тебя как клетка.
Я растянулась на полянке под сенью раскидистого дуба, рядом сидел На… Демм, я привыкну называть его так. Теперь, после его слов, я не хотела отходить от него далеко, да что там — просто боялась. И не могла справиться с этой боязнью. Когда он предложил вернуться, я тут же согласилась и не отходила от него больше чем на два шага, даже села как можно ближе. Чувство необычайного покоя наполняли меня.
На губах Демма играла легкая полуулыбка, а взгляд был устремлен на небо. Чем я и воспользовалась, украдкой начав его разглядывать.
Как я уже раньше заметила, у него удивительно гармоничное лицо: волевой подбородок, высокие скулы, прямой нос с маленькой горбинкой, разлет вечно нахмуренных бровей, морщинка, залегшая меж ними, резкие росчерки волос добавляли ему суровое и жесткое выражение, которое смягчалось изогнутой линией губ и легкими тенями, что бросали на щеки длинные ресницы. Но эта жесткость пропадает без следа, едва он только улыбнется. Я хочу, чтобы он делал так как можно чаще.
Его слова… Они так взволновали меня, но… Я не понимала их, точнее, смысл, который Демм вкладывал в них. И стеснялась спросить… Да у меня язык не повернется сказать такое, я же умру от смущения! Потом… Он ведь не собирается уходить? Я буду с ним рядом, попытаюсь узнать получше. Понять.
Время, проведенное рядом с ним, пролетело стремительной стрелой.
К вечеру погода испортилась, солнца скрылись за серо-синей пеленой облаков. Я глянула на часы — шестой час, а темнота стояла, как во все девять!
На предложение разжечь костер, я согласилась, но быстро поняла, что это была не самая лучшая идея. Спички, словно сговорившись в коробке, затухали на ветру. Демм притащил па поляну еще одну палатку (похоже, в которой я проснулась) и опять ушел в лес. Как он сказал нарубить веток для стоек. Он уже натягивал брезент, в тоже время как я продолжала мучиться со спичками. Уже полкоробка извела! Ну что поделать, если я не помню, когда в последний раз их в руках держала…
Подошедший Демм посмеялся, за что заслужил хмурый взгляд, и вручил котелок, отправив на озеро за водой.
С его стороны
Я проводил взглядом удаляющуюся фигуру Алексин, и еще долго, бездумно смотрел на осины, между которыми она скрылась. Прохладный ветер перебирал волосы. Заметил, что на губах застыла широкая улыбка, никак не хотевшая пропадать. Первые вырвавшиеся смешки были тихими, но все больше набирали обороты, и вот я уже хохотал, подставив лицо небу и ветру.
Вот же… идиот. Чего смеюсь?
Я счастлив, так, как не был еще ни разу в жизни. Из-за этого?
Смог. Мне удалось ее вернуть. Сейчас, когда я нашел силы сказать ей, пусть так немного. А ведь не хотел, думал, что ни к чему хорошему это не приведет. Ведь я теперь для нее — незнакомец, и могу бы испугать ее, отдалить… Не время, не время, нужно дать ей узнать себя, и тешиться надеждой о возврате ее памяти, украденной той женщиной, что она называла бабушкой. До сих пор спокойно не могу вспоминать о ней, о том злополучном закате… Нет. Все прошло. Теперь она рядом.
Как же сложно, оказывается, было придерживаться этого простого ограничения. Я не смог. Сорвался целых два раза: на вечере и сейчас, потому что выглядела так, что у меня пропали все слова, а тогда… За день до нашей встречи, я тогда еще не знал, что она случится, я постоянно дергался, не мог найти себе места, начиная какое-нибудь дело, вскоре бросал его, не помогали успокоиться ни тренировки с мечом, ни медитирование. Я потерял над собой контроль. И с каждым часом все сильнее тянуло на север. Выпадал из реальности, разум затуманивался, а когда прояснялся, я с удивлением понимал, что нахожусь где-нибудь в лесах Края, за много километров от замка. Возвращался. Снова уходил. Предложение, которое, как обычно прозвучало в ультимативной форме, поехать во Вторую столицу, я воспринял как спасение, потому что она как раз находилась на севере. Едва подавлял этот липкий туман, грозящий застить разум. Чем больше мы приближались — тем становилось хуже. Я под «конвоем» отправился с местный комплекс Лаборатории, против воли дергаясь в сторону расположенной на небольшом возвышении Академии ученых. После какого-то торжественного вечера, единственное, что я услышал из долгого монолога приставленных соглядаев-охранников, я собирался отправиться туда. Но это делать не потребовалось… Источник моей тревоги сам пришел ко мне. Оказался в полутемном зале, среди разноцветной, но такой блеклой толпы, разрывал это озеро одинаковых искусственных лиц реющим пламенем. Та, которую я искал восемь лет. Алексин. Она мало изменилась. Все тот же гладкий плащ огненных волос и глаза цвета неба, широко распахнувшиеся, когда наши взгляды встретились. Не знаю, откуда взялись силы, чтобы сдержаться и не броситься навстречу, наплевав на всех… просто пройти мимо.
Я чувствовал — это она, моя маленькая девочка. Подошел к ней под предлогом танцев, который не вызвал у нее подозрений. Мое поведение можно было сравнить с поведением маньяка, выбравшего жертву, тогда я усмехнулся возникшему, такому подходящему сравнению.