Меня продолжали рассматривать, как какой-то экспонат в музее. Никогда мне не нравились такие взгляды.
— Наследник Дмитрий Версе, по его желанию, покидает замок Края Паланкаров. Его потомки не будут иметь право наследования, но продолжают быть членами императорской семьи. С завтрашнего для у него отнимаются все регалии и снимаются все статусы, кроме принадлежности к наивысшей аристократии, но без права проживать в Крае. На этом все, прошу, продолжайте пиршество.
В сопровождении стражников, он покинул площадку, но остановился в тени деревьев, бросив на меня взгляд. Я подошел к нему.
— Я могу быть свободен? — Задал я наиболее важный для меня вопрос.
— Конечно же, — он чуть наклонил голову, — Посланный слуга скоро принесет деньги и купчую на особняк близ второй столицы.
Я скривился.
— Мне не нужны подачки.
— Я делаю это не ради тебя, сам должен понимать, что ты должен быть на виду какое-то время, чтобы народ не подумал, что я заставил тебя подписать отречение, а потом убрал как ненужную пешку. Еще раз повторяю, мне не нужно восстание. Поживи там с месяц, а потом катись на все четыре стороны. — Раздраженно сказал он. Я кивнул, признавая его правоту. Дом так дом, деньги оставлю там, все равно они мне вряд ли пригодятся. — Раз все решено, тогда прощай. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
— Я тоже на это надеюсь.
Провожая его удаляющуюся фигуру, я чувствовал, как в груди разрастается небывалая легкость, такая, что хотелось взлететь. Собственными руками откинул прочь все ненужное и сделал первый шаг по новому пути. Я подошел к девушке и увлек ее в танец, а потом, не сдержав эмоций, приподнял ее и раскружил в воздухе, рассмеявшись.
— Я свободен, Алексин, свободен!!
Она смотрела на меня с изумлением, но потом рассмеялась следом.
И мы танцевали, танцевали… Никогда танец не был настолько упоительным.
Я свободен. Как же великолепно звучит! Больше никаких ограничений, бесконечных приемов и толп людей. Я больше не должен следить за собой, обдумывать каждое слово, прежде чем сказать его. Долой весь этикет! Я теперь сам по себе и могу делать все, что мне вздумается.
— Демм, так получается, ты больше не Наследник? — наклонив голову, спросила Алексин, сделав изящный пируэт. Как же она прекрасно танцевала… Я уже успел позабыть об этом. И, похоже, ей искренне нравилось. Также как и мне нравилось наблюдать за ней. Изгибы рук, обнаженные, хрупкие плечи, летящее платье, словно сшитое именно для нее.… Когда мы проплывали мимо стола, я вытащил красную розу из ее волос и бросил туда.
— Рядом с цветком еще один цветок излишен. — Ох, игривое настроение занесло меня не туда.
— Демм! — Возмутилась она, покраснев.
Я довольно улыбнулся и, придерживая за талию, отклонил ее назад, так, что ее волосы едва не касались пола, склоняясь следом.
— Ну что, Демм? Я сказал чистую правду, — промурлыкал, и прижал ее к себе. Кажется, я себя плохо контролирую. Противопоказаны мне такие резкие перемены в жизни! Это все из-за того, что я мало медитировал. Я возвращался к тому состоянию, в каком прибывал утром, что мне… так нравилось. Умом я понимал, что к добру не приведет это резкое изменение настроение, но вот сердце… или чем там еще думал, но уж точно не головой, разум не слушал и даже не пытался. Танец… свобода… они пьянили меня похлеще вина. Я все вспомнил. Вспомнил, что я понял и чего желал.
И я вновь стал сумасшедшим, для которого все условности, законы и правила пустяк.
Так, остынь немного! На секунду прикрыв глаза, медленно выдохнул, успокаивая бурлящую кровь. Я изо всех сил старался сдерживать себя. Конечно, проще было прервать танец, но я не посмел. Обещаю, я буду держать себя в самых жестких рамках, но после… только не сейчас.
Мы танцевали до тех пор, пока Алексин не запыхалась. Тогда я предложил немного прогуляться, на что она радостно согласилась. Насколько помню, неподалеку здесь есть беседка с неподражаемым видом на озеро. Шли мы рука об руку вымощенной наподобие основных каменных улиц города узенькой дорожке. По ее бокам, уже прикрыв бутоны, росли самые разнообразные по форме и размеру цветы. Даже ночью они были также прекрасны, как и днем. Почему же я не замечал этого раньше? Алексин тоже со вздохом восторга заметила их, а когда из-за крон показалась серебрящаяся в лунном свете беседка, она вприпрыжку бросилась к ней. Провела ладонью по гладкой колонне, подскочила к перилам, пальчиком повторила ажурную вязь… Я замер, любуясь ею… ее искренним восторгом, делающим ее еще прекраснее. Алексин. С широкой улыбкой она подхватила мою руку и потянула внутрь.
— Демм, ты только посмотри, как красиво! — воскликнула она, указывая на цветущие среди кувшинок лотосы. А я смотрел на нее. Потому что самый прекрасный цветок находился прямо передо мной. Она подергала меня за рукав, поняв, что внимание мое обращено совсем не туда, куда она показывает. — Ты не смотришь! — по детски надула губы Алексин.
Я улыбнулся и самыми кончиками пальцев коснулся ее щеки.
Пусть у меня хватит сил не сломать тебя…
И сразу же одернул руку, будто обжегшись. Хотя, так и есть. Я обжегся, но случилось это намного раньше. Много лет назад. Она словно поняла мое состояние и убрала руку.
Я облокотился на перила. Если я не буду на нее смотреть, может, станет чуть легче? Ну и что с того, что не вижу ее? Я ведь чувствую — она рядом. Знаю…
— Демм, а помнишь, я дала тебе обещание сегодня утром? Ну… — она запнулась, и протараторила, — что сделаю все, что ты попросишь. В качестве извинения за то, что из-за моей глупой прихоти тебя схватили и как благодарность за подаренный чудесный вечер, я, правда, сделаю все, что ты попросишь…
Мгновенно развернувшись, я навис над ней, прижимая к перилам.
— Тогда поцелуй меня.
Тяжело дыша, я смотрел в ее округлившиеся глаза, все сильней прижимаясь, ощущая будоражащий запах ее кожи… пока не осознал, ЧТО сказал.
Я отшатнулся.
— Забудь, — выдохнул и пошел прочь, все больше ускоряя шаг, пока не перешел на бег. Буквально влетел на площадку, схватил первый попавшийся бокал с вином, одним глотком осушил его, потом еще… еще… Меня сжигала жажда. И я понимал, что ее возможно вот так просто залить, но все равно в отчаянной надежде продолжал пить. Я чувствовал, как звуки становятся то тише, то оглушающее громкими, как сокращаются мышцы и зудят изнутри лопатки, там, где сложены крылья. Я утратил контроль над своей демонической половиной. Оглядел толпу и поймал призывный взгляд какой-то брюнетки. То, что нужно. Осушив еще один бокал и, проходя мимо нее, дернул за руку. Главное, уйти подальше, чтобы не было свидетелей. Та не сопротивлялась и послушно шла за мной, не задавая никаких вопросов. И вот, я швырнул ее к дереву, не обращая внимания на окрик, склонился, вцепившись ей в горло, чтоб не вырывалась, и глубоко вдохнул воздух, впитавший в себя запах ее души…
Оглушительно хрустнула ветка. Я мгновенно обернулся, не заботясь о возвращении себе человеческого облика, который навряд ли бы смог вернуть.
Позади стояла Алексин, застывшая с ошарашенным видом. Она переводила взгляд с меня на ту девку. Я откинул ее в сторону, выпрямился, стойко принимая ее взгляд, и горько усмехнулся.
— Ты видишь… видишь, кем я стал? И это все из-за того, что я слаб и не могу держать под контролем свои желания. Я же сгораю… Я не могу больше… — я вцепился в волосы. — Мы, демоны, не такие, как люди… Мы же используем вас как пищу. Выпиваем через рот ваши души… Я хотел тебя, сладкую, до упомрачения! Но нельзя… — Я дернул за руку ту девку и схватил за подбородок, приближая ее лицо к себе. — Смотри внимательно! Вот почему у нас нет будущего!