Какое же странное дерево! Если бы я воспитывалась не бабушкой — никогда бы не поверила в его реальность.
Чуть влажноватый воздух наполнен тяжелыми незнакомыми ароматами. И весьма приятным запахом съестного, от которого желудок призывно заурчал, а рот наполнился слюной, чем меня несказанно удивили, а потом и огорчили. Вот тебе раз! Даже после смерти есть хочется. Причем, очень сильно. Я еще раз втянула носом воздух, помялась и, бросив нерешительный взгляд на палатку, решила пойти вперед на такой манящий запах.
Ноги вывели меня на маленький пятачок безлесья, покрытый короткой, бодрой зеленой травкой. На противоположном краю обнаружился весело пляшущий костер, такой раритет в наши дни, а над ним, подвешенное на сооружении из двух рогатин и лежащей на них ошкуренной палке, в котелке булькало то, что привело меня сюда. Я подскочила к нему и точно бы обняла его как родного, если бы он не был таким обжигающим и закопченелым. Пальцы схватили нашаренную неподалеку ложку и нацелились на аппетитно булькающее варево.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы его опустошить…
Я лениво развалилась на мягкой травке, я стала предаваться размышлениям. Раз здесь костер и, хм, была еда, значит — есть люди, при хорошем раскладе — Наследник, хотя не могу взять в толк — как он очутился в этом месте, при плохом — кто-то незнакомый и пышущий злобой. А как же иначе? Вот он, она, они, придут голодные, рассчитывающие на вкусный завтрак, или уже обед, и вдруг вместо него обнаруживают пустой котел и развалившуюся рядом незнакомку, с довольным видом поглаживающую заметно вздувшийся живот.
А вот не пойду никуда! Да и не в состоянии я как-то бегать…
Под солнышками я скоро разомлела и впала в полудрему: все слышу, а двинуться не могу.
Ко мне кто-то приближался. Остановился рядом со мной.
— Я ее по всему лесу ищу, а она, оказывается, сама пришла!
Я мигом проснулась и вскочила на ноги. Потом с такой же скоростью плюхнулась на пятую точку. От неожиданности. Невозможно было не узнать этот голос. Точно также как и его обладателя. Наследник. Он почти не изменился, все те же изумрудные глаза, в которых сейчас плясала смешинка, лицо, знакомое каждому жителю страны, только вот иссиня-черные волосы еще больше торчали в разные стороны, черная рубашка и брюки заменены на темную кожаную куртку с нашивками на плечах и локтях, и воротником-стойкой на застежкой, и темно-синие джинсы с черными кроссовками. Наследник не изменял своим вкусам, он всегда одевался в одежду мрачных оттенков. Из-за правого плеча выглядывала рукоять меча, рядом с коленом выглядывал его серебристый кончик. Ничего удивительного — все члены наивысшей аристократии, тем более, императорской семьи имели привилегию — могли носить любое холодное оружие.
Он присел на корточки напротив меня, и вскинул брови.
— Я смотрю, ты мне совсем не рада… — с сожалением протянул он, но в глазах продолжали плясать смешинки. — А я то так надеялся, что обрадую тебя. — Он придвинулся ближе и, неожиданно, щелкнул меня по носу.
Я округлила глаза и дернулась назад, едва не опрокинувшись на спину.
— Ах, ты… ты… — я вскочила, от гнева пропали все слова. Наследник запрокинул голову, смотря на меня снизу вверх, вскинул брови и состроил невинное, прямо как у младенца, выражение лица. Я попыхтела, как нагретый чайник, и, неожиданно для себя, рассмеялась. Смех неудержимой лавиной сметал на своем пути все преграды: и этот кратковременный гнев, и неуверенность оттого, что я нахожусь рядом с Наследником, что он разговаривает со мной как со старой знакомой и незнанием как же ему отвечать. Я обхватила руками живот в тщетных попытках заглушить его и согнулась пополам.
Он фыркнул, а потом засмеялся следом.
Какой же у него красивый смех, наполненный искренностью, которую нелегко найти среди нашего общества.
Через пять минут я уже не помнила причину смеха. Живот болел от натуги. Наконец, это безумие отпустило. Демм тоже успокаивался, изредка издавая короткие смешки.
— Я никогда так не смеялась… — простонала я.
Он улыбнулся одними только уголками губ.
— А я смеялся… так давно, что должен был уже позабыть, но помню до сих пор. — Под его пристальным взглядом я смутилась и посмотрела в сторону. Ну что же это такое? Обычные слова, пусть и немного странноватые, так почему я так смущаюсь? Не могу смотреть на него спокойно…
Ярко-алые глаза. Воспоминание о них, об ужасе, что я испытала, возвратились. Вымысел? Правда? Я опять начала терзаться, разрывалась в противоречиях. Мне важно, очень важно понять!