От прикосновения горячих пальцев к ладони я вздрогнула и, подавшись ужасу внутри меня, отшатнулась, хлестким жестом откинув его руку.
Он опустил ее, нахмурившись, отчего между его бровями залегла глубокая морщинка. Я уже взяла себя в руки, и мне стало стыдно за свою глупую реакцию.
— Прости…
— Ничего, — резковато бросил он.
Немного помолчав, он сказал:
— Пойдем.
Я подняла взгляд, Наследник уже шагал в лес.
— Куда?
— Увидишь, — получила короткий ответ.
И, конечно же, я пошла следом за ним.
Мы вошли в тот странный лес, в глубинах которого я очнулась. Демм так быстро шел по тропке, извивающейся среди выступающих над землей, покрытых синеватым мхом древесных корней, что я едва поспевала за ним. Он ни разу не обернулся. Наверное, я обидела его этой своей реакцией. Я слишком сильно погрузилась в размышления. Наконец, я нагнала его. Наследник остановился возле зарослей папоротника высотой почти в человеческий рост. Стоило мне подойти, он, лишенным всяких эмоций голосом сказал:
— Мы пришли, — и скрылся за ними. Осторожно и немного боязливо придерживая растения, я нырнула следом.
Вместо ставшей привычной лесной земли под подошвами кроссовок скрипнули камни. Деревья плотным кольцом смыкались вокруг маленького озера с настолько потрясающе прозрачной водой, что каждый камушек на дне был прекрасно виден. Оно не мутилось даже там, где с высоты примерно в два моих роста, где мелкими, где большими каскадами по выступающему из земли куску серой скалы, текла не менее чистая вода. В центре озера возвышался черный с плоским верхом камень, а с берега к нему шли похожие на дорожку пять камней поменьше, по размеру как раз со среднюю ступню.
Наследник бросил мимолетный взгляд в мою сторону, а потом легко и изящно прошел по «каменной дорожке» к их большому брату, сел, одну ногу поджав под себя, а другую вытянул, едва касаясь носком кроссовки поверхности воды и с сосредоточенным видом начал ее разглядывать.
Я должна идти за ним? Но что-то мне подсказывает, что я преодолею этот путь не так легко, как он. Шагнула на первый. Подошва опасно заскользила. Быстро перешла на другой, чуть приподымая руки для равновесия. Третий… Четвертый. Но едва шагнув на пятый, я все-таки поскользнулась. От страха я совершила немыслимый прыжок из угла в сорок пять градусов и приземлилась рядом с Деммом, отбив колени, но облегченно выдохнув. Похоже, судя по тому, как жжет ладони, еще и их разодрала.
Он даже бровью не повел, продолжая рассматривать воду, хотя, готова поклясться, что недавно он чуть улыбнулся. Со стороны мои пируэты выглядели, наверно, весьма комично.
Я уселась поудобнее. Наследник ничем не показывал, что он живой человек, а не каменная статуя.
Но я же извинилась! Что он еще хочет от меня? Почему я так упорно чувствую себя предательницей? Это глупо, понимаю, но все же чувствую.
Наверно, потому что я… с внезапной ясностью ощутила разлитую в воздухе давящую, как огромный пресс, тоску. Вокруг меня… и внутри меня. Чужое чувство нахлынуло волной и накрыло с головой. И вместо воздуха, я вдыхала это чувство. Тоска проникала в меня, казалось, даже через поры. И все мое естество тянулось навстречу ей, принимая, обволакивая как родную частичку, наполняясь ею и, в ответ, в груди появляется тяжесть и боль. Я помню, подобное было уже, когда я и он впервые посмотрели друг другу в глаза. Именно тогда появилось схожее чувство, словно от обретения чего-то родного… Так больно… хотелось забиться в темный уголок и тихо завыть.
Я знаю, что это — его чувство, его тоска. Почему я ее чувствовала? Я… не знала. Не понимала, но…
Хочу, чтобы его тоска ушла и больше никогда не появлялась.
Его напряженные пальцы едва заметно подрагивали. Я не могла вот так просто дотронуться до другого человека, считала всегда это недопустимым… Но все осторожно коснулась его руки, очень боясь, что он откинет ее, как и я раньше. Ведь если бы он сделал это, то я никогда в жизни ни до кого больше не дотронулась. Глупо так думать, но я искренне верила.
Такая горячая… Его рука дернулась и я хотела было убрать свою, но он переплел наши пальцы и крепко сжал. Нет таких слов, чтобы описать, какие чувства меня обуревали в тот момент.
Его тоска перестала быть столь сильной… но все же осталась.
И я решилась заговорить.
— Скажи мне, что происходит.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня своими удивительными изумрудными глазами. Совершенно пустыми, ничего не выражающими.
— Я не могу объяснить так, чтобы ты смогла понять и принять правду… Сейчас, по крайней мере, — прошелестел он. — Как бы мне ни хотелось этого сделать.