— Да, полагаю, Чернобог более, чем в курсе. Предвосхищая твой следующий вопрос, скажу: обратиться за помощью к нему сейчас мы не можем. Именно этого он и ждёт, поэтому придётся действовать по-другому. К сожалению, Чернобог уже не так относится к миру людей, как раньше. Многое поменялось. От его благородных порывов защищать их — мало что осталось спустя время.
Вдыхая пар с запахом крапивы, я пыталась понять, что могли значить слова Яна. Они справедливо наталкивали меня на мысль о том, что у клана цмоков, в котором сейчас я столь праздно проводила время, были какие-то разногласия с правителем ада.
Сделав очередной глоток, и чуть поморщившись от вязкого вкуса, я тихо сказала:
— Значит, когда придёт проводник, вы все отправитесь в пекло. Тайком.
— Не все, — поправила Валентина. — Пойду я, Ян и Алексей — ещё один наш брат. Если, конечно, он соизволит, явиться сюда.
— Он приедет позже, если захочет, — ровным тоном произнёс Ян. — Он уже в курсе происходящего.
— Как обычно, — вдруг фыркнула Валентина, и спародировала слова Яна его же интонацией: — «Если захочет». — И её голос внезапно пропитался словно ядом и грубостью: — Приедет, когда его эгоистичному величеству захочется нам, наконец, помочь. Когда превозмогая себя и откладывая все свои важные дела в сторону, он решит посетить общество нашей семьи. Которая, как будто, его не касается.
Все за столом молчали. Лицо Константина было непроницаемо и безэмоционально. Велес и Гай непринуждённо взялись за дымящиеся чашки. А Ян, задумчиво сощурив глаза, встрепенулся:
— Так ты, значит, говорила и обо мне, когда я ушёл?
— Ты знаешь, о чём я, — возразила дракониха. — О том, что Алексей всегда ставил нас на последнее место и когда требовалось его участие делал вид, как сейчас, что преподносит величайшее одолжение, а мы — чокнутые неблагополучные родственники — отвлекаем от его собственной счастливой жизни.
Ян вздохнул. Теперь молчал и не возражал ей. Остальные словно не вслушивались в их разговор. И цмок лишь повторил, завершая на нейтральной ноте небольшую перепалку:
— Если захочет, он приедет.
Алексей, отметила про себя я. Ещё одно новое имя, ещё один загадочный и неоднозначный член семьи. А затем, сообразила…
Отвечая на мой вопрос о походе в ад, Валентина назвала не всех. Машинально повернувшись к Константину, я почти спросила его вслух о том, не останется ли он здесь, со всеми своими костамахами? Разве он никуда не пойдёт?
— Между прочим, меня единственного во всех мирах не могут расщепить, — произнёс он после того, как молчал весь вечер.
Его лицо выглядело суровым, а интонация — требовательной.
— Да, — согласился Ян, а затем бескомпромиссно добавил: — Именно поэтому ты и останешься. Ведь ты сам можешь убить там кого-нибудь, кого убивать не нужно. Не стоит создавать лишних… неудобств.
Константин напряжённо раздумывал.
Не знаю, откуда я взяла смелость, но, ещё раз повернувшись к нему, я спросила:
— Если тебя не могут расщепить, значит, ты обладаешь неограниченной силой?
Удивлённые глаза Константина вперились в меня. Кажется, он тоже не ожидал, что я когда-нибудь заговорю с ним первой.
— Нет, — коротко ответил он, и пояснил: — В бою меня не смогут одолеть, но я успею победить не столь многих, как хотелось бы, пока мои силы не иссякнут. Тогда я стану бесполезен.
В таком случае, кого имел в виду Ян, говоря, что Константин может кого-то расщепить? Он имел в виду кого-то конкретного?
Этого я уже не спросила. Разговоры о войнах, богах, создании Вселенной и всего сущего, о Тьме и проклятиях утомили меня. Застолье длилось уже не один час, и хоть я, наконец, была сыта и согрета, я тем не менее ощущала себя не хорошо: ни то густой воздух нави, вязкий и влажный, в котором казалось было слишком мало кислорода так действовал на меня, ни то я поспала слишком мало за ночь. Валентина быстро сменила тему, начав расспрашивать Яна о том, чем он занимался всё это время в порубежном мире, пока отсутствовал, и он принялся ей рассказывать, в красках и деталях, описывая мой мир и нашу жизнь, однако, чаще, чем нужно, украдкой поглядывая на меня. Спустя полчаса, он всё же начал закругляться, отчётливо распознавая на моём лице усталость, а в позе — слабость. Когда он предложил отвести меня обратно в комнату, чтобы я прилегла — я не раздумывая, согласилась. Напоследок Ян попросил Барбару вскоре снова наведаться в явь.
4. Алая река