Он сам не заметил, что уже давно добрёл до покоев Сульпиции, остановившись перед дверью, погрязнув в воспоминаниях. Теперь же, когда голова его вновь стала холодной и расчётливой, а эмоции и чувства отключились, он постучал и, не дожидаясь приглашения, шагнул внутрь. Его супруга сидела в кресле, грациозно закинув ногу на ногу, и смотрела перед собой. Она даже не повернулась, когда он вошёл, очевидно, злясь на произошедшее в тронном зале. Он за долю секунды оказался перед ней, заставляя её обратить на себя внимание. Теперь же их глаза встретились и неотрывно смотрели друг на друга. Её взгляд источал ненависть, но вампира это не волновало.
— Моя дорогая, — слегка ехидно начал он, чувствуя, как её челюсть с силой сжалась. — Вы так неожиданно покинули тронный зал, не дослушав.
— Что вам нужно, Аро? Не смейте больше называть меня «дорогая»! — в её голосе слышалась обыкновенная женская истерика, которая в мире людей обычно сопровождается слезами.
— Ну, ну, не стоит так убиваться, Сульпиция. Неужели вы думали, что я до бесконечности буду терпеть ваши выходки? Я итак дал вам достаточно времени для унижения нашего брака, — его голос был холоден и спокоен.
— Что? Это вы мне говорите про унижение брака? Это не я лишаю девственности полукровок, и они стонут подо мной от наслаждения и просят ещё. Вы! Вы разрушили всё с самого начала. Вы не любили меня, а я ради вас бросила всё. Жизнь свою вам отдала! — она вскочила и хотела было уйти, но Аро грубо толкнул её обратно в кресло с такой силой, что оно жалобно заскрипело.
— Да. Я сделал это. Я лишил невинности Ренесми, да будет вам известно, и я не скрываю этого. Я готов отвечать за свои поступки, что и сделал, собрав вас всех в тронном зале. Мне не нужна более супруга, которая своей неверностью оскверняет наше брачное ложе.
Сульпиция открыла рот, чтобы что-то сказать, но Аро даже не думал её слушать.
— Я всегда знал, что вы любите меня, но у вас чёрное сгнившее сердце, слишком эгоистичное, чтобы дарить истинную любовь. Вы эгоистка, вы так хотели заполучить мои ответные чувства, что не поступились верностью. Моя дорогая, я не маленький мальчик, которым можно манипулировать. Я не испытал ничего кроме отвращения, когда застал вас с любовником. Я и раньше догадывался, что они у вас есть, но когда такое неопровержимое доказательство, а потом… потом вы слишком заигрались. Вы можете любить лишь саму себя.
Она больше не пыталась перебить его и вставить что-то в свое оправдание, она лишь молча сидела, уставившись на него пустым, ничего не выражающим взглядом, а он всё продолжал:
— Мы были красивой парой, хорошими союзниками, партнёрами, любовниками. Не держите на меня своей всепоглощающей ненависти, она вам не к лицу. Свобода, что я даю вам, должна стать для вас лучшим подарком судьбы. Поверьте, именно её вы давно и хотели. Во всем остальном, я обещаю вам, вы не будете нуждаться, и я очень надеюсь, что мы останемся хорошими друзьями.
— Друзьями… — медленно произнесла она, а потом опять вскочила и с вызовом взглянула на мужа. — Да она опьянила вас, эта маленькая дрянь! Она не человек и не вампир — просто чудовище. Вы никогда не были таким. Вы стали тряпкой в её руках. Одумайтесь! Она и я! Это же смешно! — она вновь дёрнулась, пытаясь уйти, но рука Вольтури крепко сжала её шею и усадила на место.
— Сульпиция, услышьте сейчас меня! Развод на этой неделе. Своего решения я не меняю. Никогда. И если хоть один волос упадет с головы Ренесми по вашей вине, можете начинать молиться о вашей грешной душе. Я убью вас. Жестоко убью.
Аро ослабил хватку и убрал руку. Он сказал ей всё, что считал нужным, всё, зачем шёл в её покои. Вечность их брака рухнула, словно тяжелая ноша, столетиями висевшая на нём. Однако, всё равно, стоило поблагодарить за их совместное время супругу, которая буквально через несколько дней станет бывшей, поэтому у самого выхода, он повернулся и произнес:
— Спасибо, Сульпиция. Спасибо за века, подаренные мне и клану, но судьба всё расставила по местам.
И, не обращая внимания на свирепые взгляды, которые она метала в него, он улыбнулся и вышел за дверь.
========== Наивность ==========
Ренесми поежилась и плотнее укуталась в одеяло. Из распахнутого настежь балкона дул холодный ветер. Погода в Вольтерре испортилась до неузнаваемости, и вместо летней жары пришли ливни с градом и промозглым ветром. Стоило бы закрыть балкон, но ей будто не хватало воздуха, и кружилась голова.
«Прекрати нервничать. Все будет хорошо!» — успокаивала она саму себя, но это самовнушение мало ей помогало. Она была в замке Вольтури уже неделю, которая в корне изменила её жизнь, с которой она хотела расстаться, приехав сюда. Теперь всё было иначе. Через пару дней она выйдет замуж за Аро Вольтури, за злейшего врага её семьи. Почти как в трагедии Шекспира, с которой она сравнивала свою жизнь последние несколько дней. Даже до того, как правитель дотронулся её губ, она уже ощутила, как сердце изменило свой ход, бешено забившись в груди, когда их глаза встретились в саду. Она думала, что это страх, но как только ощутила его поцелуй, страх отступил, уступая место новым, незнакомым ранее чувствам.
Её мир заиграл новыми красками, она осознала себя не одинокой, впервые в жизни поняв, что чувствует каждая женщина, когда влюбляется в мужчину. Она влюбилась. И больше ей не хотелось умирать. И даже в моменты, когда Аро отталкивал её, обещая убить, Несси знала, что он не сделает этого, уже тогда чувствовав их связь. Даже если бы он и выполнил своё обещание — это было бы лучше, чем его отказ, его холодность. Она не знала, что в действительности испытывает к ней Вольтури, но так или иначе, он нуждался в ней, пусть даже и для банального продолжения рода. Ей было все равно. Она была готова к любой участи ради него. Теперь её никчемная жизнь полностью была в его руках.
Самопожертвование, на которое она пошла, было вполне осознанным, и она надеялась, что когда-нибудь он действительно полюбит её. Этот холодный, грозный, злой вампир, который в её объятиях становился нежным и ласковым, меняясь до неузнаваемости. Их первая ночь была прекрасна. Она понимала, как ему приходится сдерживать себя, чтобы не сделать ей мучительно больно. И ей действительно было восхитительно хорошо от его ласк, от его прикосновений и поцелуев. Ренесми, конечно, догадывалась, что физическое наслаждение — это вовсе не любовь, но в глубине души чувствовала, что между ними обязательно появится это удивительное чувство, которое восхваляют поэты, о котором пишут книги и слагают песни.
Однако последний разговор с матерью, произошедший перед отъездом Калленов, пошатнул эту надежду.
Белла опустилась на её кровать и пригладила её непослушные волосы, убрав одну прядь за ухо. Она всегда совершала этот ритуал, когда собиралась серьёзно поговорить с дочерью, поэтому Ренесми приготовилась внимательно слушать. Она любила своих родителей и понимала, что своим выбором причиняет им боль. Возможно, известие о её смерти было бы для них не таким ударом, как то, что она добровольно отдаётся в руки врага, заклятого врага семьи.