Но то, что произошло дальше, было как в тумане. Ярость от слов, сказанных Ренесми, вероятно, от обиды, возымела такое действие, что он опять не смог справиться с собственной злостью, с собственной агрессией. Теперь же она без сознания лежала на его руках, а он подавлял в себе рев беспомощности и отвращения к самому себе. Он знал, что на другом конце острова, вероятно, знают об их ссоре, но очень надеялся, что причина её укрылась от членов его охраны. Ренесми выкрикнула про убийство Дидим достаточно громко, но, он всё же надеялся, не настолько, чтобы члены клана разобрали каждое слово.
Ему было тошно от самого себя и от того, что он натворил с этой маленькой женщиной, которую он действительно полюбил. И именно из-за любви к ней он и совершал необдуманные, непростительные поступки. Теперь он знал наверняка, больше между ними никогда не сможет быть ничего прежнего. Такое нельзя простить, да он не хотел, чтобы она прощала его. Он не заслуживает этого. Он не достоин ни её любви, ни её прощения. Все его грезы и мечты о семье и возможном счастье, возникшие вновь с её появлением, вновь рассыпались как карточный домик.
Он аккуратно поднял её и понес в дом. Уложив Ренесми на кровать, он сел рядом, ожидая, когда сознание вновь вернется к ней. Он не мог даже смотреть на нее, ощущая всю низость и ужас того, что он совершил. Он был твердо теперь уверен: между ними всё кончено. Тот шанс, что дала ему судьба, был безнадежно упущен. Вампир не имеет права любить. Это чувство в его новой реальности — непозволительная роскошь. Аро всегда подозревал это и, может быть, поэтому так стремился избавиться от всех человеческих чувств и эмоции. Ярость и гнев побеждали любовь. Так было с Дидим и так стало с Ренесми.
Он не мог больше причинять вред любимым «людям». Правильнее было теперь закрыться, вновь погасить в себе вспыхнувшие чувства и остудить их в собственной жене. Нет, он не отпустит её от себя никогда, он никогда не причинит ей больше боль. Но он не станет обнадеживать чем-то большем, чем его расположение к ней. Он чудовище. Безжалостное и хладнокровное, каким и должен оставаться в том числе и для нее. Иллюзии на его счёт — это самое страшное, что может с ней случиться. Она увидела его настоящее лицо и должна понять раз и навсегда, что он не способен любить, и его невозможно изменить даже самой искренней любовью.
Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Вольтури развернулся к ней, стараясь придать своему взору безразличие и некую холодность. С её губ сорвался стон, когда она попыталась приподнять голову с подушки. Ничего не вышло. Едва шевеля губами, она проговорила:
— Пожалуйста, донорской крови. У меня совсем нет сил. — Аро был удивлен подобной просьбой и это, вероятно, читалось в его глазах, потому что она вновь произнесла: — Она помогает моему организму восстановиться быстрее.
Ее глаза закрылись, но судя по дыханию, она была в сознании. Уже через секунду он принес ей то, что она просила, помогая подняться на постели и, поддерживая её трясущиеся руки, которые едва могли удержать бокал. Каждый глоток давался ей с трудом, но, собрав все силы, она все-таки допила все до единой капли. Опустив Ренесми на подушку, он вновь услышал её слабый голос:
— Прошу вас, оставьте меня. Мне слишком тяжело вас видеть теперь.
Она повернула голову набок, и из глаз полились слезы. Переполненный душевной болью, Вольтури едва нашёл в себе силы, чтобы подняться и покинуть спальню.
========== Порочная страсть ==========
- Кай, что вы творите! - ее голос стал прерывистым. Горячие губы Кая обжигали шею, а его рука уже давно пробралась под платье, скользя теперь по внутренней стороне бедра, подбираясь все ближе к шелковому белью под которым уже горела кожа, жаждая его прикосновений.
- Сульпиция, ты же тоже этого хочешь! - он медленно целовал каждый миллиметр ее мраморной шеи.
- Как вы смеете говорить мне “ты”. Это оскорбительно! - она задыхалась в его руках.
- Ты моя женщина, слышишь! Я всегда восхищался тобой, любуясь каждым твоим изгибом, каждым движением. Оставим официоз для моей законной супруги. В конце концов на дворе 21 век. Я устал говорить так, будто я навечно отстал от времени. Если бы не правила Аро… - Кай дышал тяжело, подобно возбужденному мужчине, каким сейчас он, собственно, и являлся.
Еще немного и подушечки его пальцев ощутили мягкость шелка. Найдя маленький набухший бугорок под тонкой тканью, он начал массировать его круговыми движениями. Сульпиция откинула голову назад и застонала, вцепившись руками в край стола, за которым еще несколько минут назад сидел Кай Вольтури. По всему телу разлилось невероятное удовольствие, которое нарастало с каждым его движением.
- Ты безумно сексуальная. Аро идиот. Променять такую женщину!
Вторая рука вампира легла на спину Сульпиции и, нащупав молнию на платье, не спеша потянула вниз замок, освобождая тело от мешающей теперь одежды. Она и сама жаждала теперь, чтобы губы его касались ее чувствительной кожи, поэтому как только с замком было покончено, она скинула с себя верх бордового платья, оставшись в лишь в кружевном бюстгальтере, который идеально подчеркивал ее большую, упругую, белоснежную грудь.
- О, дьявол, Сульпиция, ты сводишь меня с ума. Твое тело бесподобно!
Кай оттянул край кружева, разглядывая набухший коричневый сосок. Пара влажных движений языком, и он стал еще более напряженным, а с губ женщины сорвался очередной стон.
- То, что мы делаем - безумие. Афинодора… Кай, я прошу…
Его пальцы отодвинули ткань, прикасаясь к ее разгоряченной плоти. В этот самый момент по ее коже будто прошелся электрический ток.
Теперь его движения были иными: вверх-вниз и снова вверх. Перед глазами все плыло, и вампирша уже мало отдавала себе отчет в том, что происходит. Она хотела чтобы его руки, его губы блуждали по ее телу, принося с собой невероятное удовольствие. Вверх-вниз, вверх-вниз и еще ниже. Она вздрогнула и ахнула, ощущая как палец погрузился в нее полностью, а затем и второй, начиная плавные, сводящие с ума движения внутри нее. Она инстинктивно раздвинула бедра, обеспечивая ему полный доступ к ней. Один рывок и вот от шелкового белья остается лишь ненужная никому тряпка, отброшенная на пол, и вновь пальцы внутри нее, также неторопливо двигаются, будто поджаривают ее на медленном огне.
Понимая, что Кай невероятно возбужден, она дотронулась до него, проведя рукой по члену через ткань брюк. Вампир тяжело дышал, но не прекращал своих манипуляций, а наоборот усилил эффект, припав губами к ее груди.
Замок на ширинке расстегнулся быстро и плавно, еще мгновение и его твердый, переполненный возбуждением член оказался в ее руке. Сульпиция прекрасно знала, как довести мужчину до исступления одними лишь касаниями. И ей не пришлось долго ждать. Буквально через минуту Кай зарычал подобно зверю, напавшему на добычу, а она почувствовала как пальцы выскользнули из нее, подол платья оказался задран, а головка уперлась в ее влажный вход. Толчок и он вошел в нее резко на всю длину. Укладывая вампиршу на стол, ноги ее он закинул к себе на плечи, начав медленно двигаться, практически полностью выходя из нее. Но с каждым движением скорость нарастала, срывая стоны с обоих любовников. Его руки скользили по ее бедрам, а губы целовали лодыжки и икры.
Внезапно, темп снизился, ее ноги опустились на пол, и Кай ловко перевернул ее на живот, входя в нее сзади. Это ощущение заполненности им было бесподобно. Он прижался к ней, не двигаясь, покрывая ее спину жаркими поцелуями, проводя языком между лопаток и вдруг, неожиданно он начал быстрые и резкие толчки. Стол под ней ездил по полу, не имея больше возможности стоять на одном месте под натиском любовников. Сульпиция стонала в голос, а ладони с широко растопыренными пальцами вжались в столешницу. Она была уже на пределе, когда Кай вновь сменил позу, не оставляя ей буквально пары секунд для достижения оргазма. Она зарычала от неудовлетворенности, но он лишь усмехнулся, переворачивая, хватая ее под ягодицы и насаживая на себя. Она обвила ногами его мускулистое и стройное тело, чувствуя как он вновь погружается в нее.