— Ты плохо спал, милый? Тебе приснилось что-то плохое?
— Нет-нет. — Фома испуганно покачал головой.
И этот роскошный живой подсолнух принадлежит ему. Ведь на нее молиться нужно, а она тут моет грязную посуду, чистит картошку, нянчится с котами, как обыкновеннейшая женщина. Водянистый виновато шмыгнул носом и почесал затылок. Конечно, она от него убежит. Нужно было принимать срочные меры.
Извлекши из старого потрепанного тома заветную сберегательную книжку, он торопливо собрался в город. Но в конце галереи его уже подстерегала, по-мальчишески повиснув на перилах, Роза Семеновна. Она курила длинную дамскую папироску с ментоловым дымком.
— Привет, старик, — кинула она развязно. — Ну, как у вас? Все нормально?
— У нас зер гут! — сказал Фома. — А у вас?
— Так себе. Этот новый главреж все роли отдал своим фавориткам. Они, мол, молодые. А обо мне и не вспомнили. Я много не требую. Мне лишь бы повисеть на сцене вверх ногами. Но эти интриганы боятся моего успеха у публики. Везде, везде одна мафия.
— Напрасно вы так. Это вам кажется, — участливо сказал Фома. — Все зависит от таланта.
— Ну? — удивилась Роза Семеновна, сплевывая папироску. — Впервые от вас слышу. Благодарю за разумную мысль.
— На здоровье, — сказал Фома.
На улицах было людно. В ближайшей сберкассе Фома снял с книжки двести рублей, потом, поколебавшись, еще сто. Оторвал от синеньких «Жигулей». Знай нашу доброту.
В десять была назначена встреча с руководителем. Фома катастрофически опаздывал, но совсем, однако, не волновался. Подождет. Они нужны друг другу. Неостепененный аспирант — это не плохой ученик, а плохой учитель.
И действительно, на кафедре, в пустой аудитории, его ждал совершенно расстроенный доцент Половинчик, зябко кутаясь в трехметровый шарф. Ждал, как больной зуб неотступную боль.
— Наконец, наконец-то изволили явиться. Думай тут о вас. Страдай. Вам что? Безголовому меч не страшен. А у меня план…
— Вас никто не заставляет, — холодно сказал Фома, чувствуя, как надоело ему быть вечным школьником.
— Черт, и откуда тут дует? — Его руководитель беспокойно огляделся. — Завидую вашему спокойствию.
— Чистая совесть — лучшая подушка, — сказал Фома.
— Слушайте, — руководитель указал взглядом на потолок, — а у вас там никого?..
— Нет, — ответил Фома, показывая глазами вниз. — Только там.
— Ну, тогда ничего не понимаю. Откуда дует? Хоть бы окна заклеили. Насморк совсем замучил.
— А вы каланхоэ в нос капните, — посоветовал Фома.
— Да, понял, — пробормотал руководитель, почтительно оглядывая Фому, и вытащил из дипломата мелко исписанные листки. — Вы во всем вините меня. Сам завел, сам выводи, хе-хе. А вы мне нравитесь… Вот тут некоторые мои соображения. Так, мелочь. На диссертацию хватит. Для себя берег…
— Спасибо, но мне ничего не нужно, — сказал Фома, решительно отодвигая милостыню. — Я сам.
— У нас сам еще никто ничего не сделал. У нас коллектив всегда приходит на помощь, — ядовито усмехнулся руководитель.
— А я сделаю, — упрямо сказал Фома, давая понять, что аудиенция закончена.
— Только запомните: чтоб было напечатано без единой ошибки. Иначе я умываю руки.
— Верю, — сказал Водянистый. — До свидания.
На улице он впервые за много лет вздохнул полной грудью. Непонятная сила распирала его. Он перепрыгнул бы сейчас через трехметровый забор, пробил бы собственным лбом небесную твердь, поцеловал бы первую встречную девушку. Тело было прежним, но сила в нем другая.
В библиотеке он заказал на завтра целый воз литературы. Библиотекарша кисло принимала от него бланки, что-то недовольно бормотала себе под нос, но, встретившись взглядом с Фомой, ожила, будто ее включили в электросеть. Ручка забегала по бумаге, телефон зазвонил, и она кокетливо пропела:
— Мы вас ждем завтра. Утром все будет. Только для вас…
Из библиотеки Водянистый направился в универмаг.
На этаже «Все для женщин» ему удалось приобрести все для женщины. В обувной секции его ждали португальские сапожки. В углу он наткнулся на тележку, с которой только что начали продавать фирменные платья. Наконец, помявшись, он зашел в секцию женского белья. Почтительно рассматривая цены, он совершенно растерялся среди пеньюаров и разной мелочи. Фома никогда не думал, что красивые женщины так дороги. Незнакомке нужно было что-то необыкновенное, воздушное, как она сама. Для такой ничего не жаль. Но что выбрать? Фома по-медвежьи топтался среди этого белопенного моря. Но к нему уже подплыла роскошная капитанша секции: