Матвей обернулся, выискивая пути к отступлению. Раздавшийся неподалеку голос заставил его испуганно вздрогнуть. Осторожно высунув голову из травы, парень силился разглядеть, что творится на поляне.
- Тетушка Агафья, - голос Акулины дрожал от слез. - А-то как не будет папоротник цвести сегодня!? Я ж его обсмеяла, да при сестрах, прилюдно... Он мне не простит никогда этого, в мою сторону и глядеть не захочет.
Девушка горестно вздохнула, готовая вот-вот разрыдаться вновь.
- Не трать слезы, дуреха! - пробасила ведьма. - В ночь на Ивана Купалу всегда папоротник цветет, да только открывается не всем. Ты можешь все глаза проглядеть. Он перед носом цвести будет, а ты и не заметишь. Думай лучше о своем Матвейке, как следует думай. От всей души желай исполнения мечты, может, тогда и заметишь цвет папоротника вперед меня.
Агафье, впрочем, смертельно надоело парить на метле, да пялиться в темноту. Куда как желаннее ей был милый дом, да теплый бок мужа. Ноги замерзли, пальцы рук от напряжения крючило судорогой - освещать полянку стоило немалого труда, да и себя в воздух поднять - тоже. Ведьме захотелось сломать метлу на мелкие кусочки и расшвырять по поляне в припадке ярости, но слово дала - выполнять надо. Да и не могла Агафья племяннице отказать.
Акулина прекратила всхлипывать. Матвей мог только догадываться, о чем сейчас думает девушка. Вот чудно́-то как. Он мчался сюда, сжигаемый жаждой мести, распаленный обидой. Акулина же сразу после разговора помчалась к тетке, исправить ошибку хотела поскорей. Значит он здесь от обиды, а она - из чувства вины. Не покажется папоротник им сегодня. С этой мыслью Матвей встал в полный рост и двинулся к Акулине. Ведьма кувырнулась в воздухе от неожиданности, еле-еле восстановила равновесие.
- Ишь ты, и этот здесь, - грубо захохотала тетка Агафья. - Все, Акулька, домой я. Не нужно тебе мое колдовство больше. И папороть-кветку не ищите - без надобности она вам.
Ведьма взмыла над лесом, с гиканьем и понуканиями, словно на коне скакала, и растворилась в ночном небе. Светляки, мигнув, рассыпались в разные стороны брызгами.
Акулина смотрела на Матвея с доверчивой и чуть виноватой улыбкой. Парень не стал вести долгих разговоров, шагнул к девушке, обнял и поцеловал. Ковер из папоротника оказался мягче пуховой перины. Влюбленные не расплели объятья даже во сне. Утомленные ночной охотой и страстью, они заснули прямо в зарослях и не видели, как заалел над их головами цветок папоротника.