Раз уж разговор зашел так далеко, то пусть и она ответит на мои вопросы. И хотя мне казалось, что я знаю ответы, лучше будет, если Фиори подтвердит эти догадки. Или опровергнет.
— Ты когда–нибудь чувствовал себя вещью? — помолчав, сказала она.
— Довелось, однажды, — скривился я, вспомнив, как познакомился со Странником по имени Вегио. Если бы не он…, вряд ли бы я так удачно выкрутился тогда.
— Для Магистра я была именно вещью, послушным инструментом. Одним из созданий или творений и не более того.
— На синих свет клином не сошелся, — вяло усмехнулся я.
Порыв эмоций, выплеснувшихся минуту назад, истощил мои последние силы. Хотелось лежать. Не спать, а именно лежать и смотреть на поразительно красивое небо.
— Желтые прикончат меня сразу, едва я попаду к ним в руки. Красные, им нужны мои силы, но они вполне могут обойтись и без них, — на удивление рассудительно возразила мне Фиори.
И она была абсолютно права. В боевом применении цветов красная гильдия особо выделялась своей опытностью и мастерством. Хотя в последние годы синие упорно пытались превзойти извечных соперников. Огонь и вода, две противоположности, как в природе, так и в политике.
— Не знаю, что думает про меня зеленая гильдия, но фиолетовая, определенно, не станет рисковать, — продолжала девочка, — а выдаст самому сильному.
И здесь она была права. Фиолетовая гильдия, самая маленькая, ее силы несравнимы с любой другой. А зеленые, со своим нейтралитетом, совершенно непредсказуемы.
— Поэтому, Айрид, прошу тебя, не удивляйся моей просьбе. Я не хочу снова попасть в руки гильдий. Как бы не сложились обстоятельства, этого не должно произойти.
— Хорошо, — коротко кивнул я, вороша палкой угли костра. — Здесь наши с тобой желания полностью совпадают. Ни тебя, ни меня они не получат. Обещаю. Слово Лорда.
Фиори странно посмотрела на меня, но промолчала. Над поляной повисла неловкая и томительная тишина. Вроде бы все произнесено, но что–то осталось недосказанным. Что–то, что тяготит каждого из нас. Что–то, что хочется сохранить в тайне любой ценой. Даже Огонек притих, словно и на него подействовал наш разговор. И лишь Ловкий как ни в чем не бывало соскочил с колен девочки и принялся беззаботно играть со своим хвостом.
Чем больше я размышлял над поведением синей гильдии, тем больше появлялось вопросов. Если бы их глава мог, то давно бы создал целое войско Мастеров всех цветов. Значит здесь есть какой–то нюанс, о котором мы не знаем. Вероятнее всего, что подобное можно сотворить далеко не с каждым Радужным. Тогда ясно, отчего синие так стремились заполучить Фиори обратно. Но на этом вопросы не заканчивались, отнюдь.
Разумеется, Мастер всех цветов сильнее любого другого Мастера. Хотя бы за счет того, что он видит все атаки своего противника. И может создать любое творение, какое захочет. Но, тем не менее, он всего лишь человек. Несколько опытных Высших, пусть и с трудом, могут одолеть его. Не говоря уже о том, что сейчас девочка слишком мала, чтобы драться наравне со старшими. Ей банально не хватает сил и выносливости. Да, при поддержке других Мастеров, как это делали красные, Фиори превращается в страшное оружие. Но будь синие готовы к нападению, от заговорщиков остались бы только кости.
Бой с использованием Подлинных цветов сложен и многогранен. Засада или дуэль, изматывающая осада или внезапное нападение. В каждом случае действуют иные правила, свои особенности и хитрости. В большом сражении, на которые богаты Цветные войны, один Мастер всех цветов уже не дает решающего преимущества, хотя его присутствие и важно. Если начнется война, исход определит численность и опыт Мастеров. Так отчего же тогда гильдии сплели такую паутину интриг вокруг Фиори? Отчего на ее поиски отправлено столько Мастеров и воинов? Или я чего–то не знаю про ее способности?
Сегодня выяснилось, что она чувствует Подлинные цвета на большом расстоянии и может общаться с созданиями. Возможно, этим таланты девочки не исчерпываются. Не случайно, синие надели на Фиори ошейник, контролирующий поведение. После событий последних дней у меня зародилось подозрение, что подлинное ее назначение не бой. Иное. Если бы я еще знал его…
Сон подкрался ко мне незаметно, будто кошка на мягких пушистых лапках. Этой ночью мне приснилась столица. Яркие огни, пылающие цвета, красочные улицы и всеобщее веселье. Большой Карнавал. Единственная ночь в году, когда стираются все различия и споры, забываются былые распри. Ночь радости и праздника. Как же я любил ее.
На высоких, по крайней мере, для маленького ребенка, столбах висели фонари, ослепительно сияющие всеми цветами радуги. И Подлинными цветами тоже. Толпы гуляющих, развлекающихся людей захлестнули улицы и площади, наполнили их восклицаниями и песнями. И масками, масками, масками… Красочное разноцветье плывет, мешая рыцарей с шутами, таинственных красоток с личинами зверей, серые балахоны с яркими нарядами. Все дозволено и все возможно в этот радостный праздник. А над людскими потоками безмолвно застыли, словно стражи, сияющие фонари…
Когда внезапно просыпаешься, резко вырываясь из сладких объятий постели, на несколько мгновений сон и реальность сливаются в причудливую смесь. Я отбросил одеяло, вскочил, крепко сжимая кинжал, и замер, недоуменно глядя по сторонам. Откуда здесь, в Приграничье, взялись фонари из сна? Может, я еще не проснулся? Но в левой руке до сих пор ощущалась легкая щекотка сигнала сторожевого творения. Вечером я не пожалел на него сил, и теперь оно следило не только за границей лагеря, но и за прилегающими окрестностями.
И теперь творение предупреждало меня, что кто–то или что–то приближается к лагерю. Затухающие угли костра почти не давали света, лишь слабые красноватые отблески тускло ложились на траву. Но отчего–то темно совсем не было. Будто над нами горели фонари. Фонари? Я тряхнул головой, окончательно просыпаясь, и только тогда обратил внимание на яркие огоньки, неторопливо приближающиеся сквозь кроны деревьев.
Принять этих странных то ли существ, то ли творений за фонари, можно было лишь спросонья. Если они и напоминали светильники, то какие–то диковинные, словно стеклодув захотел повеселиться, придав им причудливые формы. Тонкие, призрачные очертания медленно перетекали из одного положения в другое. От них не веяло угрозой и, приблизившись к сторожевому творению, они остановились, зависнув вокруг. Но на душе у меня было неспокойно.
Наверное, следовало разбудить Фиори, но, посмотрев на ее счастливое лицо, я решил повременить с этим. Нащупав в кармане кристалл с защитным куполом, подошел к границе лагеря. Странные создания никак не отреагировали на это, по–прежнему не двигаясь с места. Как же их прогнать отсюда? Нападать первому глупо, оставлять рядом с нами еще глупее. Может, они только кажутся безобидными, а на самом деле опасны.
Тем временем зашевелился Ловкий, спавший возле Фиори. Поднявшись, он настороженно принюхался, не сводя своих сияющих глаз с незваных гостей. Я пристально следил и за ними, и за зверьком. Наконец, тот успокоился и вопросительно посмотрел на меня.
— Думаешь, они не опасны?
Зверек молчал. Тогда я пожал плечами и еще раз присмотрелся к созданиям. К их легким бесплотным телам, которые двигались так, словно колыхались на слабом ветерке. На ветерке, которого не было. Опасности от них не исходило, вроде бы. Может, они и впрямь всего лишь безобидные мотыльки, обитающие в Приграничье по ошибке. Но мне в это не верилось. Как бы там ни было, рядом с нами этим светлякам не место.
— Может, скажешь им, чтобы уходили, — усмехнулся я.
Ловкий перевел взгляд на меня. Очень внимательный взгляд. От которого у обычного человека побежали бы мурашки по коже.
— Чего смотришь? — нахмурился я. — Только не говори, что не понимаешь ни слова. Все равно не поверю.
Во взгляде появилась тень раздражения, впрочем, быстро исчезнувшая. Затем Ловкий уселся рядом со мной и с любопытством продолжил наблюдать за странными светляками.