Ему хотелось найти что-то знакомое, за что можно было бы зацепиться. Даже этот сад, дом и все вокруг казалось ему теперь чужим. Без нее.
И прежде чем на мальчика опустилась завеса тьмы, в сознании ясно проявилась правда, о которой он догадывался, но не подпускал: мама не вернется. Они больше не увидятся.
Окруженный лужами кофейного цвета, насквозь промокший, он съежился в грязный комок на размякшей земле.
Еще утром Антуан удивился, что Марлен ходит по дому взад-вперед, собирая вещи и заталкивая их в сумку. Еще утром ему стало не по себе, когда он увидел, как она стоит перед зеркалом с ножницами в руке и стрижет свои волосы. Как она заворачивает роскошные черные локоны в газетную бумагу и бросает ее в камин. Как она надевает голубое платье из шерсти, которое совсем не соответствует ее привычному стилю. Еще утром ему стало некомфортно, хотя он и не знал, что с этого дня ему понадобятся годы, чтобы собрать осколки своего голубого неба воедино.
Один за другим Антуана мучали вопросы. Он пытался открыть дверь в неизвестное. Однако на некоторые вопросы не было ответа, лишь обрывки незаписанных воспоминаний. Засевшие в разуме образы. Фигура матери. Как она шла к воротам и ни разу не обернулась. Как ступила на утренний свет фонаря и вышла из него навсегда.
Время лечит не все раны. Некоторые оно лишь подсушивает. Почему мать бросает своего ребенка? Без ответов, без объяснений? Почему происходят вещи, которые заставляют нас на протяжении всей жизни задаваться вопросом «почему»? И это «почему» въедается в нас, как червь в яблоко.
Об Антуане в то время можно было сказать так: все самое страшное, что могло произойти с ребенком, с ним уже произошло. Ему слишком рано пришлось усвоить, что люди редко являются теми, за кого мы их принимаем. Что они редко остаются там, где мы в них нуждаемся.
Однако ему также повезло узнать, что всегда есть кто-то, кто наблюдает в сторонке. Кто внезапно оказывается рядом. С нами. Для нас. В его случае это была Шарлотта.
Шарлотта появилась в саду перед Антуаном. Он ее не видел, но чувствовал. Мальчик сидел на корточках на пропитанной влагой земле. Кудрявые волосы разгладились под дождем и прибились к голове. Холодная мокрая рубашка прилипла к телу так, что сквозь нее просвечивала кожа. Он дрожал. Была влажная холодная ночь, дул ледяной ветер. Еще долгие годы Шарлотта будет вспоминать эту ночь. Облака, похожие на черные пятна крови, будто небо отражало то, что происходило на земле.
Мальчик поднял веки. Его мерцающие, как патина, глаза увидели мягкие черты лица молодой девушки. Ей было слегка за двадцать. Шарлотта опустилась перед Антуаном на колени и протянула к нему руки. Когда она коснулась его плеч и посмотрела на него своими нежными и добрыми глазами, в черноте ночи блеснул лунный серп. Он стал первым чудом этой истории.
Шарлотта погладила Антуана по волосам и спине. Стоило ей взглянуть на лоб мальчика, на ее глаза мгновенно навернулись слезы, которые она попыталась сморгнуть. В маленьком сердце ребенка и без того уже слишком много боли. Как он вынесет еще и то, что большими черными буквами написано у него на лбу?
Антуан это заметил. В выражении лица Шарлотты он искал подсказки к тому, что написала мать. Он искал в ее глазах ответ на вопрос «почему она ушла».
Слез незнакомой девушки оказалось достаточно. Не в качестве ответа, но чтобы понять, что Марлен не вернется. Шарлотта утерла глаза тыльной стороной кисти и улыбнулась ему. В самую черную ночь своей жизни Антуан вдруг увидел яркую звезду.
– Пойдем со мной, – сказала она наконец. Антуан задрожал.
– Кто ты? – спросил он. Его голос был похож на бессильный шепот.
– Я друг, – ответила девушка. – По крайней мере, хотела бы им стать. – Ее голос звучал мягко и дружелюбно. – Антуан, хочешь горячего какао?
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Я многое о тебе знаю, малыш.
– Что? Что ты знаешь? Где моя мама? Когда она вернется?
– Нет, – Шарлотта покачала головой. – Прости. Этого я не знаю. – Она провела по его плечам, встала, взяла его холодные, словно ледышки, руки в свои теплые мягкие ладони и повторила:
– Ну же, идем.
– Я не могу с тобой пойти. Мне надо дождаться маму. Она расстроится, если придет, а меня не будет.
Шарлотта кивнула:
– Обещаю, когда мама вернется, мы будем здесь.
С того момента Шарлотта стала единственным теплым островком в окружавшем его холодном море. Она знала, как найти подход к мальчику, которого бросила мать.