Она знала много историй жизни. Историй, которые никто и представить не мог. Историй, к которым никто не был готов, но которые происходили. Снова и снова. Повсюду.
Ее глаза видели судьбы других, ее душа касалась их душ. Она носила в себе множество пейзажей жизни, не вдаваясь в отчаяние или горечь.
Пока Антуан ждал мать, он не заметил, как на землю опустились черная ночь и холод, который осел у него в легких. Взгляд мальчика был устремлен вдаль, туда, где исчезло голубое платье Марлен, пока он с грустью не закрыл глаза. Еще некоторое время он продолжал верить, что там, на том самом месте, увидит развивающуюся ткань из голубой шерсти. Сперва мать, а вслед за ней появится и его отец. Держась за руки, родители придут к нему, и он выскочит из дома и вприпрыжку бросится к ним, помашет рукой и позовет. И мать с отцом побегут к нему, сначала медленно, затем быстрее. Вниз по склону, вдоль улицы, через ворота. Марлен бросится к нему прямо на гальку, заключит в объятия и никогда не отпустит. И сможет вести себя, как обычная мать: будет поддерживать своего ребенка, любить его и защищать.
Антуан надолго запомнит событие той зимы, нарушившее всякий порядок, который должен быть в жизни шестилетнего ребенка. Первые дни и ночи у Шарлотты дома. Стены с отслаивающейся штукатуркой. Пятна, оставшиеся на них от старых фотографий. Потолки, покрытые вздувшейся краской. Тихие монотонные звуки протекающей крыши. Свет свечи, наполняющий комнату Шарлотты и смывающий с их лиц тьму, придавая миру немного цвета.
Шарлотта жила в маленьком обветшалом доме. Даже на наружном фасаде не осталось белой краски. Кирпичи местами были сломаны, а местами и вовсе отсутствовали. Дом Шарлотты находился всего в паре улиц от дома Антуана. В нем даже пахло так же: нищетой. У себя он этого запаха так не ощущал. Там бедность никогда не бросалась ему в глаза. Там у него была мать. Она была его богатством. Хоть он ее толком и не знал. Хоть за те шесть лет, что они провели вместе, ему так и не удалось стать частью ее жизни. Но все-таки у него была мать. А теперь – у него ничего не осталось. По крайней мере, ему так казалось.
Стыдясь своего грязного вида, он смотрелся в зеркало. С его волос капала и стекала по меченому лбу дождевая вода, не смывая при этом затвердевшую землю. Он смотрел на слово, которым было запятнано его лицо, и обрисовывал его пальцами.
– Что тут написано? – спросил он.
– Может, для начала зайдешь и искупаешься в горячей ванне? – предложила Шарлотта. Ее убедительного взгляда оказалось достаточно.
Она молча повела мальчика в ванную и только там заметила незажившие ожоги на его ладонях. Кисти рук ребенка стягивала паутина из шрамов. Шарлотта присела на корточки у ванны, окунула губку в теплую воду и нежно провела ею по лбу Антуана, смывая последнее слово его матери в надежде навсегда избавиться от видимого и невидимого.
После того, как Шарлотта завернула Антуана в одеяло, отвела его на диван и налила горячего какао, он оттаял. Они молча сидели рядом. Спустя некоторое время Антуан взглянул на девушку, открыл рот, будто желая что-то сказать, но залился слезами. Шарлотта обняла его и погладила по спине.
Дрожа всем телом и держа какао обеими руками, он смотрел на незнакомку через край чашки сквозь вздымающийся пар.
Прежде чем он успел спросить, кто она, Шарлотта приложила указательный палец к губам. Затем она встала, взяла из корзины несколько поленьев и разожгла в камине огонь. Вскоре комнату наполнил тихий треск. Языки пламени одновременно отбрасывали и свет, и тень. Антуан наблюдал, как кусочки белого тлеющего угля отделяются от дерева и превращаются в черный пепел. За окном стало темно и холодно. Ночь поглотила все до самого неба, в котором мерцало нежное сияние звезд.
В ту ночь Шарлотта обрела ценное сердцу: Антуан стал для нее самым близким человеком, а она для него – единственным.
Глава 2
Постельное белье пахло свежестью. Нежно-желтый утренний свет падал сквозь щели бамбуковой рулонной шторы, разрезавшей его на тончайшие ломтики. Антуан жмурился. Понемногу его разум освобождался ото сна. Наконец мальчик открыл заспанные глаза. Он огляделся, и его накрыло леденящее осознание: это был не сон. Его мать ушла. А он остался один в доме у незнакомки.
В комнате было светло, даже слишком светло. Мальчик снова закрыл глаза в поисках темноты, в которой можно было спрятаться, с которой можно было слиться.
К счастью, начались дожди, и шли целыми днями. В дом проникла сырость. Антуан сидел на корточках у камина и смотрел в огонь. Шарлотта краем глаза наблюдала за ним. У нее из головы не выходили его ожоги и шрамы. Ей хотелось спросить, быть может, в надежде, что они никак не связаны с его матерью. Но она молчала.