Она намеревалась никогда больше не оказываться там, где ее не желали видеть. Она так дорожила местом Эмили, что не могла допустить, чтобы кто-нибудь пожаловался на нее работодателю сестры. Если Эмили потеряет работу, потому что Мэри досадила кому-то, она, Мэри, никогда не простит себе этого.
Как ей было ненавистно жить в приживалках! Девочкой она перенесла инфекционную корь и ослепла, так что большая часть ее жизни была долгим испытанием, когда приходилось зависеть от других и опираться на кого-то. Люди обращались с ней так, словно она была отсталой и к тому же немой, хотя ей повезло больше, чем многим другим, оказавшимся в таком же положении. У нее были уютный дом, любящие родители, добрая сестра и почтительный супруг, но от их внимания и заботы ей иногда хотелось кричать. Она готова была отдать все, чтобы самой заботиться о себе, зарабатывать и жить на свои деньги, освободиться из тюрьмы, которую создала ее инвалидность. Хотя Мэри считала Эмили самой лучшей сестрой в мире, было унизительно сидеть, ничего не делая, в то время как Эмили надрывалась на работе, чтобы содержать ее.
Она достигла двери своей комнаты и вошла, но в ту же минуту остановилась и нахмурилась. Хотя она лишилась зрения, другие ее чувства были крайне обострены. Она могла представить многое из того, что происходило перед ней, и сейчас была уверена, что Алекс Фарроу разлегся на ее кровати, хотя вероятность этого казалась столь странной, что не поддавалась осмыслению. В ее мозг поступило так много разнообразных сигналов, что у нее закружилась голова.
С момента той унизительной для нее встречи Мэри, больше не натыкалась на него, но часто ощущала, как он наблюдает за ней издалека. Когда он прятался, ей легко было распознать его мрачное присутствие. Он был сердитым, ожесточенным человеком, и антипатия окружала его, словно зловонное облако.
Она не знала, почему Алекс был таким мрачным, но должна была вести себя очень осторожно, чтобы он не бросился к брату с требованием немедленно выдворить их из дома.
– Что вам угодно? – прямо спросила Мэри, и было заметно, что она удивила его. По мнению других, она была не совсем нормальной. Он принял ванну с сандаловым мылом и определенно напился виски до этого. Неужели он не понимал, что она прекрасно чувствует запахи?
– Я хочу поговорить с вами.
– Мы уже поговорили. Почему вы не уходите? Я!
– Вы всегда тайком бродите по коридорам посреди ночи?
– В общем, да.
– Почему?
– Я не крала серебро, если это то, что вас беспокоит. – Она вытянула руки и повернулась по кругу, показывая ночному гостю, что она не прятала серебряные приборы в складках юбки.
Он сел на кровати, и пружины жалобно заскрипели под его тяжестью, когда он поставил ноги на пол. Любопытно было, что он остался в носках, сняв ботинки, прежде чем подняться по ступеням наверх. Очевидно, это была тайная вылазка, и существовала лишь одна причина его вторжения, которую она могла придумать.
Было ли у него на уме насилие? Неужели он поведет себя так низко?
Она была наслышана о похождениях братьев Фарроу но о них никогда не говорили как о насильниках.
Конечно, она жила в их доме очень короткий срок Возможно, она еще многого не разглядела, точнее не почувствовала. Каковы были его намерения?
Алекс встал, и она напряглась, мобилизуя всю свою остроту восприятия, чтобы оценить его намерения но к своему великому облегчению, не почувствовала никакой угрозы. Мэри расслабилась. Каковы бы ни были его планы, какой бы непонятный порыв ни вызвал этот визит он не был зловещим. Алекс приблизился к ней и принялся изучать ее лицо волосы, фигуру.
– Вы слепая от рождения? – спросил он.
– Нет.
– Как это случилось?
– Я заболела. Когда была ребенком.
– Вы можете видеть хоть что-нибудь?
– Нет.
Он провел ладонью у нее перед глазами, и она почувствовала запах его кожи. Теплый мужской запах взволновал ее, ей захотелось прислониться к нему, потереться об него, и это ощущение ошеломило ее.
За те годы, что Мэри оставалась вдовой, она ни разу страстно не желала мужского прикосновения, не горевала по поводу того, чего лишилась, и не испытывала ностальгии по удовольствиям супружеской жизни.
Ее муж был мягким, скромным человеком, работавшим у ее отца, и отец заплатил ему, чтобы тот женился на ней. Мэри понятия не имела об этой финансовой сделке, которая привела к неожиданному предложению.
Между ними сложились холодноватые, но почти родственные отношения, однако он не отличался большим физическим здоровьем, и любовные усилия были выше его возможностей. Будучи оба девственниками, когда был заключен брачный союз, они практически ничего не знали о сексе, и он был слишком застенчив, чтобы экспериментировать или учиться. По слухам, отношения между мужем и женой могут быть страстными и возбуждающими, и Мэри ждала, когда разгорятся тлеющие угольки, но этого так и не случилось.