У него упало сердце. Он что, ошибся? Она сопротивлялась, а он был слишком очарован и поглощен собой, чтобы понять это?
– В чем дело? – Было невыносимо думать, что она чувствовала себя несчастной или что он причинил ей боль. По щеке Эмили скатилась очаровательная слезинка, и он стер ее губами.
– Не могу поверить, что делаю это с вами, – несчастным голосом произнесла девушка..
– Но я думал… думал… – А что он думал? Она жила и работала в его доме, что не оставляло ей другого пути кроме как подчиняться его приказам.
Какой он тупой осел! Конечно, ей не захочется портить свою репутацию. Тем более с кем-то вроде него Он был дурак, предположив иное.
– Извините, – пробормотал он.
– За что? – спросила девушка. – Это я не умею вести себя должным образом.
– Я предполагал, что вам это нравится. Мы остановимся на этом.
Он попытался прикрыть ей грудь, но она не позволила.
– Думаете, я хочу, чтобы вы остановились? – Он смутился.
– Правда?
– Если вы остановитесь, я убью вас.
– Вы хотите продолжить?
– Да.
Женщины! Он никогда не понимал их!
– Тогда почему вы плачете?
– Потому что я такая слабая!
– Вы не слабая. – Он улыбнулся. – Может быть легко соблазняемая, но определенно не слабая.
– Замолчите. – Она ударила его по плечу и вздохнула: – Я всегда мечтала о совершенно другой жизни для…
– О чем вы мечтали?
– Я хотела, как и всякая другая женщина, иметь собственный дом, мужа, много детей.
– И сейчас вы думаете, что это не случится?
– Конечно. – Она изучала графа, и в комнате воцарилась тишина. – Ведь вы никогда не женитесь на мне? – Должно быть, у него на лице появилось выражение ужаса, потому что Эмили заторопилась: – Не пугайтесь. У меня нет сердитого отца или брата, прячущихся за шторами. Мне просто надо услышать ваш ответ.
– Почему?
– Мне должно быть абсолютно ясно, что, если мы продолжим, вы никогда не сделаете мне предложение.
Его изумило, что у нее хватило храбрости говорить об этом. Она была из тех, кто отдается с мыслью о замужестве, он же стремился избежать брачных уз до последнего возможного момента. Затем он подцепит кого-то из своего общества – скучную, простенькую, ничем не примечательную.
Его невеста скорее всего влюбится в его титул и состояние, а не в него самого. Она будет понимать законы его мира, никогда не потребует, чтобы он был настоящим мужем, будет ожидать небрежного к себе отношения и получать его.
Эмили заслуживала супруга, которому могла бы доверять и кого будет любить. Он был до такой степени не похож на человека, которого она должна иметь в качестве мужа, что Уинчестер не мог представить, насколько не оправдал ее надежд и ожиданий, избрав такой идиотский путь к ее сердцу.
– Нет, я никогда не женюсь на вас, – откровенно заявил граф. – Неужели вы рассчитывали на это?
Эмили покачала головой:
– Не знаю, что вы планируете для нас, но уверена, что это будет значить для меня гораздо больше, чем для вас.
Ему было неприятно, что она столь низкого мнения о его характере, но девушка была права, и он не собирался лгать ей. Для него секс был просто сексом. Много лет назад он решил, что его волокитство и разврат будут всего лишь приятным физическим актом. И все же Уинчестер спросил:
– Почему вы так решили?
– Я не столь глупа. Для вас это пустейший проступок, а для меня это нечто новое и волнующее – возможно, то, что произойдет лишь раз в жизни. Но я ничего не значу для вас и никогда не буду кем-то особенным в ваших глазах.
У него на языке вертелись слова, чтобы возразить ей, сказать, какая она удивительная, уникальная. Но он не привык распространяться по поводу своих чувств и не мог решить, выйдет ли из этого что-нибудь хорошее. Если он признается, что восхищен ее исключительными качествами, она откликнется да его слова и придаст им большее значение, чем следовало бы.
– Почему мы должны все время разговаривать об этом? – спросил граф.
– Потому что у меня есть глупая привычка придавать событиям больше значения, чем они того заслуживают, и мне необходима изрядная доза реальности, прежде чем мы начнем.
К своему изумлению, он почувствовал себя ужасно, таким подавленным, что не мог сказать того, что она так стремилась услышать. С другой особой он мог бы позволить своей ненадежной, обманной мужской сути сочинить столько небылиц, сколько требовалось, чтобы заставить ее уступить, но девушка была слишком дорога ему, чтобы вводить ее в заблуждение.