– Она такая косная и отсталая, – захныкала Памела.
– Именно такими и должны быть гувернантки, – согласился Майкл; они говорили о ней так, словно она не стояла рядом. – Они рождены брюзгами.
Они оба захихикали, и Эмили не могла больше сдерживаться.
– Лорд Уинчестер, я сказала Памеле, что предложу вам определить ей наказание. Каким оно будет?
Он улыбнулся самой ослепительной улыбкой, которая, Эмили была уверена, сводила с ума всех женщин в Лондоне.
– Думаю, мы обойдемся без наказания, – заявил он. – Она получила хороший урок, не правда ли, Пэм?
– Конечно, – промурлыкала Памела.
– Ну вот, видите? – Словно он разрешил самый серьезный кризис в королевстве, Уинчестер пожал плечами. – Почему бы тебе не пойти в свою комнату и не отдохнуть перед чаем?
Олицетворение мягкости и уступчивости, девушка кивнула.
– Мы встретимся за чаем?
– Скорее всего нет.
– Нам будет очень не хватать вас. – Она поднялась и повернулась так, чтобы Майкл не мог видеть выражение триумфа на ее лице, и проследовала к двери, грубо оттолкнув Эмили в сторону, чего граф, пристально изучавший ее округлый зад, не заметил.
В последний момент девушка обернулась и кинула через плечо:
– Пока, Майкл. Я болтала с Амандой в парке, она передает тебе привет.
С этой искусно продемонстрированной близостью и именем Аманды она покинула комнату, и вскоре ее шаги затихли в коридоре.
Эмили так разозлилась, что начала дрожать. Она не могла сосчитать способов, которыми ей хотелось бы расправиться с Памелой, а потом с Майклом. Было бы так приятно избавиться сразу от них обоих, возможно, одним хорошо нацеленным выстрелом из пистолета.
– А она – штучка, не правда ли? – усмехнулся Майкл.
– Это все, что вы можете сказать?
– В данный момент? Да.
Эмили не могла представить, на что она надеялась, потребовав встречи с ним, но когда она ворвалась в дом, таща за руку подвыпившую несносную Памелу, ей нужна была его помощь. Она вызвала Майкла из клуба, но он приехал лишь спустя несколько часов, так что к этому времени Памела протрезвела. Эмили напрасно рассчитывала на его поддержку, весь этот инцидент он списал за счет занудности Эмили, а Памела в его глазах была непонятым ангелом.
Эмили пора перестать наделять его качествами, которые ему явно не свойственны! Он нанял ее наблюдать за Памелой и Маргарет и ясно дал понять, что они его не заботят, но она не знала, как справляться с проблемами девочек.
– Вас хоть немного волнует эта ситуация? – язвительно поинтересовалась Эмили.
Его, словно плащом, укрыли безразличие и отрешенность. Он подошел к серванту и оскорбил ее, налив себе виски; затем Майкл вернулся к столу и сел, между ними пролегло его полированное поле.
– В общем, нет, – признался он, и ее настроение резко упало. Неужели его ничто не могло тронуть?
– Тогда что я здесь делаю?
Он потягивал виски со скучающим видом.
– Вы очень сердиты, Эмили, и я предлагаю перенести этот разговор на другой день, так чтобы не наговорить друг другу лишнего.
– Вы хотя бы понимаете, к чему ее может привести подобное безрассудство?
– Вы делаете из мухи слона, – настаивал граф. – Она еще ребенок, и ее забавляет то, что она дразнит вас и досаждает вам.
– Она не ребенок.
– Она побродила, пока вы занимались с Маргарет и Роуз. Она не думала о последствиях, и она…
– Она каталась в карете вашей бывшей любовницы!
– Достойный сожаления выбор компании.
Майкл покраснел, и она подумала: отчего? Вспомнил ли он о том, что Эмили видела, как он забавлялся с Амандой? Был ли смущен тем, что то же самое проделывал с ней, Эмили? Боялся ли того, что Эмили могла весьма мудро заключить, что он занимается этим и с другими женщинами?
Какая она жалкая! Она стремилась быть для него кем-то особенным, но как этого достичь? Он был соблазнитель чистой воды, а она – лишь мимолетное увлечение, с кем он поиграет, пока не утратит интереса.
Действительность была такой унылой. Но неожиданно ей страстно захотелось побороться.
– Это ваше единственное замечание?
Он проглотил виски, подошел к серванту, чтобы вновь наполнить свой стакан.
– Какой вопрос мы еще не обсудили?
– Перестаньте пить, когда я разговариваю с вами! – Его безразличие разожгло ее темперамент, и, хотя ее речь напоминала скандальную брань торговки рыбой, адресованную мужу, она не могла молчать.
Майкл поставил стакан и резко повернулся; Эмили была рада, что наконец дождалась от него ответной реакции. Он тоже рассердился, и ей захотелось узнать, каков он будет в гневе. За исключением физической страсти, она никогда не видела никакого проявления эмоций с его стороны, так что спровоцировать его было не такой уж плохой идеей. Он был раздражен, как лев, которого потянули за хвост.