Элизабет повернулась к Гэри:
– Какое у нее давление?
– 192 на 108.
Элизабет молча бросилась к сумке парамедика и начала рыться там, что-то ища.
– Эй, что вы делаете? – возмутился Гэри.
– Где у вас фонарик? Ага, вот… – Она вытащила тонкий фонарик, включила его и проверила бабулины зрачки.
– Райану звонила? – спросила она у меня.
– Да, он знает, что мы едем к нему.
– Позвони еще раз и скажи: с большой вероятностью, у Глэдис инсульт.
– Инсульт? – повторила я. – Ты уверена?
Оба парамедика вопросительно смотрели на Элизабет.
– Она не дышит! – воскликнул вдруг тот, что помоложе.
– Черт! – проговорил Гэри. – Маску!
Я застыла в ужасе.
Элизабет поднялась на ноги и повернулась к парамедикам. Не знаю почему, но сейчас она напомнила мне разъяренного тигра в клетке.
– Это из-за инсульта, – проговорила Элизабет. – У нее зрачки разного размера, повышенное внутричерепное давление угнетает дыхание. Необходима интубация. Как вас зовут?
– Гэри.
Повинуясь ее кратким, уверенным командам, Гэри наклонился к сумке и начал рыться там в поисках интубационной трубки подходящего размера.
– А может быть, сначала перенесем ее в машину? – спросил второй.
– Вы с ума сошли? – рявкнула Элизабет. – Нельзя терять ни секунды! Скорее, черт возьми!
– Он новенький, – объяснил Гэри.
– Господи Иисусе! – Элизабет принялась ходить взад-вперед по тесному закутку под лестницей. В этот миг кардиомонитор пискнул, и ломаная линия на его экране сменилась прямой.
– Пульса нет! – воскликнул Гэри, проверив пульс.
– Начинайте реанимацию, – скомандовала Элизабет младшему парамедику.
Тот склонился над бабулей и начал ритмично надавливать ей на грудь.
– Скорее! – поторопила Элизабет Гэри, который готовился к интубации.
– Мэм, я и так стараюсь как могу! – огрызнулся он.
– Извините. – Я чувствовала, что она еле сдерживается, чтобы не накричать на него.
– Эпинефрин у вас есть? – спросила Элизабет. – И атропин?
– Есть, – ответил Гэри. Он уже вставил бабуле в рот интубационную трубку и теперь старался пропихнуть ее в горло. Даже я видела, что у него не получается.
– Застряла! – проговорил он наконец, вытаскивая трубку и пытаясь вставить ее еще раз.
– Дайте-ка я. – Невысокая хрупкая Элизабет отодвинула его плечом и сама присела рядом с бабулей.
– Вы врач? – спросил он.
– Нет.
Я с изумлением смотрела, как умело, с ловкостью, выдающей большой опыт, Элизабет проводит интубацию, а затем приказывает Гэри поставить капельницу.
– Введите миллиграмм эпинефрина и приготовьте столько же атропина, – распорядилась она. – Быстрее!
Гэри ввел в капельницу лекарство. Другой парамедик тем временем продолжал искусственное дыхание.
Вдвоем они подняли бабулю на каталку.
– Не дышит! – проговорил тот, что помоложе. По голосу чувствовалось, что он готов сдаться.
Элизабет выхватила у Гэри стетоскоп и приложила к бабулиной груди.
– Признаков пневмоторакса нет. Яремные вены не вздуты. Давайте я. – Элизабет сменила парамедика: она шла рядом с каталкой и делала искусственное дыхание, пока бабулю быстро, почти бегом, везли на улицу.
Я вышла за ними; в голове у меня мутилось, я уже плохо понимала, что происходит. Ледяной декабрьский ветер, мгновенно забравшийся под свитер, и метель, пощечиной хлестнувшая по лицу, привели меня в чувство.
«Откуда Элизабет все это умеет?»
– Я поеду с ней в «Скорой», – бросила мне через плечо Элизабет. – Возьми мою машину и поезжай за нами. Ключи в сумке, сумка в прихожей. Беги!
Я бросилась в дом, натянула куртку, быстро нашла ключи и снова поспешила на улицу.
Бабуля была уже в машине. Молодой парамедик захлопнул за ней двери и поспешил вперед, на место водителя. Я с облегчением увидела, что поведет он – Гэри и Элизабет останутся с бабулей. Похоже, Элизабет единственная здесь знала, что делать.
Но прежде нужно пробиться через метель. В хорошую погоду путь от нашего дома до больницы занимает полчаса. Сколько выйдет сейчас?
Глава шестидесятая
Элизабет удалось вернуть бабулю к жизни вскоре после того, как они выехали на шоссе. Но узнала я об этом лишь позже, в больнице. Весь долгий, бесконечно долгий путь сквозь снегопад мне пришлось проехать в мучительной неизвестности, до боли в пальцах сжимая руль, смаргивая слезы с глаз.
Я не могла не думать о том, как Элизабет оттолкнула старшего из парамедиков и сама сделала интубацию – быстро и ловко, словно опытный врач.