– Ты уверена? Он у Мариссы уже много лет.
– А перед этим много лет был моим. Да, уверена! Если не верите – давайте вспорем его по боковому шву. В груди у него должно быть красное войлочное сердечко, набитое ватой. Это сердечко я сшила сама, когда мне было шесть лет. Мама говорила, что в нем хранится любовь.
Райан и Кейт умолкли и замерли, пристально глядя друг на друга – так, словно разом подумали об одном и том же.
Но о чем? Этого я никак не могла понять. Как такое возможно?
Я взяла у Кейт Буббу.
– Сейчас принесу ножницы, и мы все узнаем наверняка.
В нижнем ящике стола я нашла коробку со швейными принадлежностями, а в ней миниатюрные портновские ножницы.
– Осторожнее с ним! – попросила Кейт, пока я разглядывала шов на боку Буббы, прикидывая, где лучше сделать надрез.
– Ты его где-то потеряла? – спросил Райан, пока я распарывала шов. – Или вы его продали на благотворительной распродаже?
– Точно не продавали, – ответила Кейт. – В ночь аварии, которая унесла жизни сестры и тети, мишка был со мной. Миа, сестра, привезла его мне в Бостон, чтобы передать моему будущему ребенку. После аварии я его не видела.
– Может быть, кто-то подобрал его на дороге? – Собственные пальцы вдруг показались мне ужасно неловкими, и я передала медведя Кейт. – Лучше ты. Ты знаешь, где искать.
Взяв у меня мишку, она осторожно запустила руку в его набитое ватой нутро и несколько секунд спустя извлекла крошечное красное сердечко, сшитое внахлест крупными неумелыми стежками, явно детской рукой.
Кейт медленно опустилась на диван, прижала Буббу к себе и закрыла глаза.
– Не могу поверить, – тихо, почти шепотом проговорила она. – Я думала, в тот день я потеряла все.
Я присела рядом и положила руку ей на плечо.
– Чудеса какие-то!.. Как он попал ко мне? Где связь?
Долго, как-то очень долго и пристально она смотрела на меня, затем подняла глаза на Райана.
– Можем мы с тобой переговорить наедине?
– Конечно, – ответил он. – Марисса…
– Что? Ах да, конечно. – Я встала. – Посижу пока на кухне.
Примерно через десять минут оба спустились и попросили меня зайти в гостиную. Они сидели рядом на диване.
– Присядь, милая, – попросил Райан. – Я хочу кое о чем тебя спросить.
Глава шестьдесят четвертая
– Что?! Нет, разумеется, мама меня родила, а не удочерила! С чего тебе вообще вздумалось такое спрашивать?
– Прости, – проговорила Кейт. – Понимаю, звучит очень странно. Но тебе сейчас столько же лет, сколько было бы моему ребенку, если бы он родился.
– Он ведь не родился! – возразила я. – Ты сама рассказывала: вы попали в автокатастрофу, и ребенок погиб!
– Да, все эти годы я так и думала. Но мой отец… Господи, теперь я уже ни в чем не уверена! Две недели я пролежала в коме, меня перевезли из Бостона в больницу Бар-Харбора. Что, если отец меня обманул? Он был директором школы, а я забеременела в шестнадцать лет, и это серьезно угрожало его карьере. Я точно знаю: он готов был на все, чтобы скрыть мою беременность… – Она положила Буббу на кофейный столик. – И, знаешь, все эти годы меня не оставляло чувство, что эта история не закончена. Я просто не могла оплакать своего ребенка, успокоиться и жить дальше. Как будто он не умер. Эта мысль преследует меня всю жизнь: где-то он есть, только без меня.
Райан наклонился ко мне, положил руку мне на колено.
– Марисса, ты уверена, что Абигейл никогда не говорила тебе ничего… странного? Такого, что привлекло внимание, заставило удивиться? А бабушка?
– Ничего такого не было! – ответила я. – Кейт, все это какое-то безумие! Согласна, очень странно, что твой мишка оказался у меня, но на этом связь и обрывается. По-моему, ты хватаешься за соломинку – просто потому, что очень хочешь поверить. – Я повернулась к Райану: – А ты? Как ты можешь даже спрашивать об этом всерьез? Вы с мамой были женаты пятнадцать лет!
– Да, и с тобой я познакомился, когда тебе и двух лет не было. Но младенцем тебя не видел. И как ты родилась, не знаю.
– И поэтому теперь веришь не маме, а Кейт? – Я обвиняюще указала на нее рукой. – А как насчет того, что все это время она нам врала? Скрывала правду о себе с самого первого дня? – Теперь я смотрела на нее и к ней обращалась. – Не хочу обижать тебя, Кейт, но ты пережила много горя – и, может быть, сейчас тебе лучше не искать умершего ребенка, а разобраться в себе самой!
Кейт закрыла лицо руками. Некоторое время все молчали.
– Прости, – проговорила она наконец. – Не следовало мне об этом спрашивать. Ты права, это полное безумие. – Она встала. – Наверное, я действительно схожу с ума.
И взяла со стула перед компьютером свою сумку.