Первой в СССР всеракурсной ракетой средней дальности стала К-80, изначально разрабатывавшаяся для дальнего барражирующего перехватчика Ту-128.
Хрущёв предпочитал посвящать людей в «Тайну» лично. Не потому, что не доверял ближайшим соратникам. Скорее потому, что предпочитал брать ответственность на себя. Никита Сергеевич понимал, что ошибка в человеке, случайное или намеренное разглашение самого факта посылки из 2012 года нанесёт стране огромный ущерб. На тот случай, если это вдруг произойдёт, он предпочитал не подставлять своих преданных помощников из числа учёных, и готов был за возможную ошибку ответить сам.
Он пригласил Микулина и Бартини в Кремль. Заодно обсудил с ними ряд неотложных технических вопросов по авиации и двигателестроению. Микулин, год назад отстранённый Дементьевым от активной конструкторской работы, был удивлён личным вниманием Первого секретаря ЦК. Бартини, уже встречавшийся ранее с Хрущёвым, реагировал на приглашение спокойно. Для него это была рабочая встреча с ответственным руководителем, только и всего.
Закончив с обсуждением технических вопросов, Никита Сергеевич сказал:
— Товарищи, я знаю вас как специалистов высочайшего класса, безусловно преданных идее социализма и построения коммунизма. Мне рекомендовал вас лично академик Келдыш. Могу ли я просить вас оказать помощь советскому правительству и Академии Наук? Предупреждаю сразу — дело наивысшей степени секретности. Коммунистическая партия оказывает вам, товарищи, высочайшее доверие. Вы можете отказаться, и я больше никогда не заведу с вами этот разговор. Если согласитесь — вам придётся дать подписку о неразглашении, и мера ответственности будет наивысшая. Это не моя прихоть, поверьте. Всё очень серьёзно. Выбирать вам.
— Ещё подписка? — переспросил Микулин. — Я на первую степень — «Особой важности» — подписан давным-давно. Помочь — согласен, слов нет.
— Я готов помочь, — подтвердил Бартини.
— Спасибо, товарищи, — поблагодарил Хрущёв. — Да, Александр Александрович, эта степень выше, чем «Особой важности». Потому вы о ней и не слышали. Сейчас я приглашу Ивана Александровича Серова, он возьмёт с вас подписку.
Он нажал кнопку на телефонном аппарате. Вошёл Серов, ожидавший в приёмной, достал из портфеля два бланка подписки. Красный бланк с грифом «Тайна» учёных впечатлил. Такого они ещё не видели.
Микулин и Бартини внимательно прочли предупреждение, расписались в бланках, Серов забрал бумаги и молча вышел. Хрущёв, внимательно наблюдавший за Бартини, отметил, что Роберт Людвигович вздохнул, едва заметно, но с облегчением.
— Сейчас вас проводят в организацию, которая занимается обработкой особо секретной информации. Там для вас подготовлена подборка из... разведданных, требующая высококвалифицированного анализа, который сможете провести только вы, — рассказал Хрущёв. — Времени вам на эту работу пока — неделя. В процессе у вас возникнут вопросы. Обсуждать их можете между собой и со мной, больше — ни с кем. Вопросы будут в том числе и общеполитического характера. Пока это всё. Остальное зависит от вас.
Через неделю он пригласил Бартини и Микулина снова. С одного взгляда на них он понял, что информация произвела на вновь посвящённых товарищей впечатление разорвавшейся бомбы.
— Вижу, что вопросы у вас появились, — усмехнулся Никита Сергеевич.
— Да уж... — Бартини только головой покрутил.
— Роберт Людвигович тут за неделю по вечерам уже с десяток теорий выстроил, — сказал Микулин. — Одна другой запутаннее.
— Никита Сергеич, ЧТО ЭТО? ОТКУДА? — спросил Бартини. — Нам дали информацию с сохранением дат. Там указаны даты из будущего! 1974, 1983 годы... Но о них говорится в прошедшем времени! Как это понимать?
— Информационная подборка получена нами из 2012 года, —ответил Хрущёв. — Это не розыгрыш. Слишком много информации и слишком необычный носитель. Фактически, прислана целая огромная библиотека в электронном виде, общее количество информации трудно даже оценить.
— Носитель... То есть, существует артефакт ОТТУДА? — дрожащим от напряжения голосом спросил Бартини.
Вместо ответа Хрущёв достал из скрытого сейфа в тумбе стола планшет, нажал кнопку, сдвинул в сторону кружок с замочком. Микулин и Бартини следили за ним круглыми глазами.
—Что это?
— ЭВМ. Носитель информации, превосходящий по мощности и ёмкости современные вычислительные машины в миллионы или миллиарды раз, — пояснил Никита Сергеевич. — В нём была только часть информации. Есть и другие предметы. Наша с вами задача — эту информацию сохранить, осмыслить и применить на практике.
— Невероятно... Нам троим? Кто ещё об этом знает?
— Товарищ Серов, несколько десятков особо доверенных сотрудников из его ведомства, которые занимаются обработкой и рассылкой сведений, — начал перечислять Хрущёв. — Товарищи Келдыш, Лебедев, Косыгин, Устинов.... Пока больше никого не назову. Да. Мой сын, Сергей, он обнаружил эту... посылку, вскрыл и сумел запустить главную ЭВМ.
— То есть... это — не главная?
— Нет. Главную вы увидите, потом, когда-нибудь... Позже. Это — просто удобный дополнительный носитель, вроде карманной книжки.
— Её обнаружил ваш сын? Простите, что интересуюсь, — Бартини замялся. — Такое невероятное событие, хочется знать всё до деталей. Что можно, конечно.
— Сын вернулся из института, жены дома не было, куда-то выходила, — пояснил Никита Сергеевич. — На полу в гостиной лежал портфель, в нём — стальная коробка, а в ней... Главное сокровище и главная тайна Советского Союза.
— Так что там, в будущем? — прямо спросил Микулин. — Коммунизм уже построили?
Хрущёв ждал этого вопроса, готовился к нему. Именно из-за него он не доверял посвящение никому другому. Кому как не Первому секретарю ЦК надлежало объяснять и держать ответ за потомков перед нынешним поколением.
— Нет, Александр Александрович. Не построили, — он с трудом нашёл в себе силы поднять голову и взглянуть в глаза этих двоих, уже немолодых людей, ждавших его ответа. — В процессе построения социализма мы шли наощупь. Совершили массу непоправимых ошибок. Все совершили. Ленин, Сталин, я сам, сменивший меня Брежнев — был такой... Сейчас делами ветеранов в ГлавПУРе заведует... И те, что после него.
— Партия выродилась морально, превратилась в группу оголтелых карьеристов. В итоге, очередной Генеральный секретарь оказался предателем, вероятно — агентом влияния иностранной разведки. Надо отдать должное Сталину — он выстроил систему так, что её можно было развалить только изнутри, причём — с самого верха. Вот так её и развалили. В 1991 году распался Варшавский Договор. Следом СССР распался по границам союзных республик. Произошла реставрация капитализма и серия гражданских войн по этническому признаку — на Кавказе и в Средней Азии. НАТО поглотило Восточную Европу и Прибалтику...
— Невероятно... — прошептал Бартини. — Но... Как же народ? Почему никто не вышел на улицы? Почему все молчали?
— Выродившаяся власть десятилетиями выхолащивала у народа всякую волю и способность к самостоятельным решениям. Все промолчали. Ждали, что как-нибудь само образуется. Не образовалось. Когда опомнились — было поздно. Была большая контрреволюционная группа в ЦК, она контролировала газеты и телевидение. Народ слишком привык верить власти, газетам. Слишком долго молчал. И вдруг — разрешили обсуждать любые проблемы, начали критиковать всех, сверху донизу. Пока люди с разинутыми ртами слушали, как с трибуны Съезда говорят о том, что раньше обсуждали только на кухнях, наверху делили власть и народное достояние. Под видом некой «рыночной экономики», заморочив людям головы, вернули капитализм, передали народные предприятия в частные руки своих доверенных лиц. Процесс шёл постепенно, завуалированно, — Хрущёв замолчал, глядя на реакцию новых товарищей.
— И что делать? — спросил Микулин.
— Ошибки Ленина и Сталина мы уже не исправим, — ответил Первый секретарь. — Может быть, удастся хотя бы избежать собственных, и тех, что были потом. Всё зависит от нас с вами.