Выбрать главу

В изменившемся составе Президиума активно протестовал против доклада лишь Ворошилов:

— Что ты? Как это можно? Разве можно все рассказать съезду? Как это отразится на авторитете нашей партии, на авторитете нашей страны? Это же в секрете не удержишь! И нам тогда предъявят претензии. Что мы можем сказать о нашей роли?

Главных «фигурантов по делу» — Молотова, Кагановича и Маленкова предупреждённый Хрущёв устранил заранее. Микоян, Первухин, Сабуров его поддержали, остальные члены Президиума уже были выдвиженцами Хрущёва.

Но теперь уже сам Никита Сергеевич не был уверен в целесообразности полного разоблачения. «История всё поставит на свои места». Известная поговорка, к которой прибегают в подобных случаях. Разница состояла в том, что теперь Хрущёв знал, как повернётся история.

И тогда он, сам внутренне не соглашаясь с голосом совести, всё же предложил сформировавшийся у него компромиссный вариант:

— Товарищи… Ничего не сказать съезду — невозможно. Но сразу вскрывать этот страшный нарыв — опасно. Это вроде как лечение тяжелораненого — лечить надо, но если действовать неосторожно, он может умереть от болевого шока.

— Предлагаю сделать так. О репрессиях съезду скажем. Признаем ошибки. Признаем, чтоб было много невинно осуждённых. Назовём непосредственных виновников. Тем более, что большинство из них уже своё получили. Затем сообщим, что будет создана комиссия по реабилитации, и комиссия Комитета партийного контроля, которая установит степень ответственности виновников.

— О Сталине что скажем? — прямо спросил Ворошилов. — О его роли?

— Так и скажем — комиссия разберётся, всесторонне учитывая тогдашнюю политическую обстановку, — буркнул Хрущёв.

У Ворошилова явно отлегло от сердца. Он понял, что Никита Сергеевич почему-то в последний момент то ли передумал, то ли испугался, но всё же решил спустить вопрос на тормозах. Климент Ефремович не знал, что перед Хрущёвым стоит сейчас куда более насущный вопрос — как удержать страну от неуправляемого сползания в демократический хаос, и в то же время не стать мишенью для проклятий потомков.

В этот момент Никиту Сергеевича неожиданно поддержал Устинов:

— Товарищи! Великое видится на расстоянии. Взвешенно и всесторонне оценить роль Сталина в развитии страны мы не сможем. Это смогут сделать лишь наши дети и внуки. А если так — пусть они и решают, насколько он виновен. Чтобы нас не сравнивали потом с шакалами, лающими на мёртвого льва.

Вечером того же дня, 13 февраля, состоялся Пленум ЦК. Председательствовавший на Пленуме Хрущёв задал стандартный для предсъездовского Пленума вопрос:

— Президиум рассмотрел отчетный доклад ЦК съезду и одобрил. Будет ли Пленум заслушивать доклад?

— Одобрить. Завтра услышим! — ответ Пленума был таким же стандартным.

— Есть еще один вопрос, — Хрущёв на мгновение запнулся, — Президиум Центрального Комитета после неоднократного обмена мнениями, изучения обстановки, материалов после смерти товарища Сталина чувствует и считает необходимым поставить на ХХ съезде партии, на закрытом заседании, видимо, это произойдет в то время, когда закончится обсуждение докладов и утверждение кандидатов в руководствующие органы Центрального Комитета, членов и кандидатов в члены ЦК, членов Ревизионной комиссии, а гости все разъедутся, доклад от имени ЦК о культе личности, На Президиуме мы условились, что доклад поручается сделать мне, Первому секретарю ЦК. Не будет возражений?

— Нет, — уверенно ответил зал.

Уставшие к вечеру члены ЦК вопросов не задавали.

14 февраля 1956 года открылся XX съезд КПСС. Отчётный доклад зачитал Хрущёв. Доклад занял целый день.

Никита Сергеевич с гордостью рапортовал съезду о достигнутых успехах в народном хозяйстве, в животноводстве, освоении целинных земель, улучшении снабжения населения. Делегаты съезда уже и сами видели результаты — поголовье скота увеличилось в несколько раз, снабжение улучшилось. В магазинах появились все основные продукты, начали появляться и современные промышленные товары. (Это не АИ, это реальная история)

Говорилось в докладе и о внешнеполитических успехах — они тоже говорили сами за себя. Была прорвана американская экономическая блокада. Четырёхсторонняя встреча на высшем уровне в Женеве ясно показала, что Запад боится современной атомной войны не меньше, чем Восток, и предпочтёт решить дело миром, если не будет загнан в угол. Или не почувствует слабость Советского Союза.

Был подписан мирный договор с Германией. Варшавский договор стал противовесом НАТО в Европе. Совет Экономической Взаимопомощи становился действенным инструментом восточноевропейской интеграции. Нормализованы отношения с Югославией. И, одновременно, западные державы выразили готовность к экономическому сотрудничеству.

В этих условиях тезис о неизбежности военного столкновения двух систем был скорее вреден, чем полезен, о чём и было заявлено в докладе.

Также было заявлено, что революция более не считается единственно возможным способом смены политической власти. Участие социалистических и коммунистических партий в работе буржуазных парламентов теперь не будет считаться предательством дела социализма. Важен результат, и переход к социализму, совершённый в результате парламентских выборов, так же хорош, как и совершённый в результате социалистической революции.

Съезд, как высший форум партии, своим решением закрепил новый подход к отношениям между социалистическим и капиталистическим миром.

Прения по отчётному докладу начались утром 15 февраля. Секретари обкомов рапортовали об успехах своих областей. Министры — о достижениях своих министерств. Делегаты рассказывали о личных достижениях. Говорили и о недостатках, но в меру, не увлекаясь. Микоян, заранее зная о предстоящем докладе Хрущёва, в своём выступлении осмелился слегка покритиковать прежнее руководство, заявив о необоснованности некоторых эпизодов репрессий.

Хрущёв выступил и в прениях. На этот раз он не распространялся о достигнутых успехах. Всё, что считал нужным, он уже сказал в отчётном докладе. Никита Сергеевич поставил вопрос о необходимости разработки нового Устава и Программы партии, а также новой Конституции СССР, и нового Уголовного Кодекса. (В реальной истории вопрос об Уставе и Программе был поставлен на 21 съезде, приняты они были на 22 съезде, Конституцию Хрущёв разрабатывал в 1964 году, но принять её не успели из-за государственного переворота. Уголовный Кодекс в новой редакции приняли в 1960-м)

Поскольку Никита Сергеевич получил фактически готовые Программу, Устав и Конституцию и Уголовный Кодекс среди прочих «документов 2012», он решил ускорить события. Конституцию, Программу и Устав ещё нужно было доработать, с учётом того, что построение коммунизма оказалось не столь быстрым делом, как он рассчитывал. Уголовный Кодекс следовало всесторонне проверить.

(https://ru.wikisource.org/wiki/Проект_Конституции_СССР_(1964))

Предложения о новом Уставе и Программе партии, а также о новой Конституции и Уголовном Кодексе съезд встретил с интересом. Каких-либо серьёзных возражений не возникло. Решением съезда постановили создать соответствующие комиссии ЦК по разработке Программы и Устава, а также выйти в Верховный Совет СССР с предложением разработки новой редакции Конституции.

Пока шли прения, Никита Сергеевич готовил свой доклад. Поначалу он собирался прочитать съезду слегка отредактированную записку Поспелова. Но затем он решил сместить акценты доклада в сторону необходимости соблюдения социалистической законности.

24 февраля, в конце дня было объявлено о расширении повестки съезда. Делегатам было предложено заслушать доклад Первого секретаря ЦК на закрытом заседании 25 февраля.

Выйдя на трибуну, Никита Сергеевич заметно волновался. Поначалу он слегка кашлял, говорил неуверенно, опасаясь бурной реакции делегатов съезда. Но реакции не было. В зале стояла мёртвая тишина. Делегаты слушали с напряжённым вниманием, ловя каждое слово.