В сфере гражданской авиации стороны договорились начать совместную разработку широкофюзеляжных пассажирских самолётов. Концерн «Airbus Industrie» был образован на 10 лет раньше и в другом составе акционеров. Его основные предприятия разместились в Тулузе и Иркутске. (АИ)
Договорились о расширении сотрудничества в автомобильной промышленности, в телевидении и электронике. Возможность совместной разработки ЭВМ заинтересовала и де Голля и Хрущёва. Результатом стало межправительственное соглашение о научно-техническом сотрудничестве, в рамках которого заключались отдельные соглашения между французскими компаниями и советскими научно-производственными объединениями. Одним из первых таких соглашений стал договор с фирмой «Compagnie des Machines Bull». Французская радиоэлектронная промышленность, представленная тремя главными игроками: «CSF», «Thomson» и «Radiotechnique» в то время просто игнорировала рынок элементной базы для ЭВМ, полностью сосредоточившись на военных заказах и автоматизации производства. Поэтому во Франции был огромный недостаток компонентной базы для создания мейнфреймов. Закупки электронных компонентов в СССР стали для «Bull» возможностью развивать своё производство ЭВМ.
Особой темой на переговорах стала возможность сотрудничества в космосе.
– Мы во Франции были впечатлены успехами Советского Союза в освоении космоса, – сказал президент. – Жаль, что эти исследования слишком тесно переплетены с военной тематикой. Нам хотелось бы принять участие в этих работах. Я понимаю, что нет смысла говорить о совместном создании ракеты-носителя. Франция пока всё ещё страна НАТО, и вы не допустите утечки информации, которая может быть использована в военных целях.
– Возможность совместной космической программы есть, – ответил Хрущёв. – Вы можете разрабатывать спутники и автоматические межпланетные станции совместно с нашими специалистами, и выводить их на наших ракетах, пока не создадите собственный носитель. Ведь работа над ним у вас наверняка уже идёт.
– Более того, наше сотрудничество в освоении космоса может пойти и более активно. У меня есть для вас несколько предложений.
– С удовольствием их выслушаю, – заинтересовался президент.
– Французской ракете понадобится космодром, – сказал Никита Сергеевич. – А космодром – это сложное и дорогостоящее сооружение. Это далеко не только сам ракетный старт, это ещё и монтажно-испытательный комплекс, подъездные пути, завод жидкого кислорода, множество средств связи и измерений. И очень большие расходы, если создавать всю аппаратуру самостоятельно. Но для великой державы иметь собственную ракету-носитель, и собственный космодром – это вопрос престижа.
– Безусловно, – согласился де Голль.
– Есть вариант – для экономии средств мы можем предоставить под первые запуски будущего французского носителя площадку на нашем космодроме, – предложил Хрущёв. – И обеспечить взаимодействие наших и французских специалистов.
– Очень интересное предложение, благодарю, – ответил президент. – Но вы сказали – под первые запуски? То есть, это не всё, что вы хотели предложить?
– Да. Возможно, вы знаете, что самое энергетически выгодное место для космодрома – вблизи экватора. Это позволяет легко выводить спутники на геостационарную орбиту, и добавляет более 450 метров в секунду к скорости спутника, за счёт использования вращения Земли. И как раз у Франции есть подходящее место, – Никита Сергеевич покрутил глобус и ткнул карандашом в побережье Южной Америки. – Французская Гвиана. Всего пять градусов севернее экватора. Если строить космодром – то именно там.
– Чёрт меня подери... Вы правы! – кивнул президент, рассматривая глобус.
– Я хочу вам предложить совместное строительство и использование этого будущего космодрома, – сказал Хрущёв. – Мы предоставим контрольно-измерительную аппаратуру, радиолокаторы, наши специалисты даже могут спроектировать старт под вашу будущую ракету. Франция могла бы предоставить часть средств связи, а также взять на себя, скажем, 50 процентов финансирования проекта.
– У меня есть свой меркантильный интерес, – улыбнулся Никита Сергеевич. – Мы построили бы на вашем космодроме старты для наших собственных носителей, и использовали бы площадку совместно с вами. Для вас выгода ещё и в том, что с экваториального космодрома вы могли бы выводить на орбиту более тяжёлые спутники нашими носителями.
– Вы меня заинтриговали, господин Первый секретарь! – ответил де Голль. – У меня такое чувство, что я приехал в Москву президентом страны, разорённой 15-летней непрерывной войной, а уеду президентом великой державы. Но ведь все ваши космические проекты строго секретны? Как быть с этим?
– Не все, – покачал головой Хрущёв. – Мы как раз на подобный случай создали гражданскую организацию для космических исследований – Главкосмос. Это поможет избежать проблем с секретностью.
– Конечно, создание собственного носителя, собственного первого спутника для любой страны во многом – вопрос престижа. Наличие собственного ядерного оружия и средств его доставки и есть пропуск для страны в клуб великих держав. Я знаю, что во Франции есть своя ядерная программа и своя ракетная программа.
– Вас это беспокоит? – спросил де Голль.
– Вовсе нет. Мы вам не враги, и вас врагами не считаем. Конечно, если какой-нибудь безответственный политик потеряет чувство реальности, как это случилось с господином Ги Молле в 1956-м, у нас найдётся, чем его образумить, – ответил Никита Сергеевич. – Но наши ракеты не нацелены на французские города. Только на места дислокации американских войск на французской территории.
– Я понимаю, что перенацелить ракету недолго, – сказал президент. – Но это очень важное заявление. Я, в свою очередь, заявляю, что когда французские ракеты встанут на боевое дежурство, они не будут нацелены на советские города. А наших американских «союзников» я попрошу побыстрее освободить жилплощадь.
– Добро. Может быть, нам стоит подтвердить нашу договорённость на бумаге и выступить с совместным заявлением? – предложил Хрущёв. – Пусть это всего лишь декларация, которую сложно проверить. Очень многие на Западе не понимают, что ядерные ракеты – это не наступательное, а оборонительное оружие. Их основная роль – удерживать горячие головы на другой стороне планеты от необдуманных поступков.
– Почему бы и нет? – согласился де Голль. – Такое соглашение не требует глубокой дипломатической проработки, зато будет хорошо воспринято во всём мире, как признак миролюбия и желания сотрудничать.
Соглашение о сотрудничестве в области исследования космоса между СССР и Францией готовилось отдельно, так как требовало тщательной проработки. Одним из первых его результатов стал договор о продаже Франции услуг связи, навигации и метеорологической информации с советских спутников, а также совместная разработка метеоспутника, подобного советско-индийскому (АИ), на основе советской спутниковой платформы и французской аппаратуры.
Хрущёв приготовил для президента Франции ещё один сюрприз:
– Господин президент. Послезавтра собирается весенняя сессия Координационного Совета ВЭС. Я приглашаю вас принять в ней участие в качестве гостя и наблюдателя. Возможно, вам будет интересно увидеть собственными глазами, как у нас проходят обсуждения и принимаются решения.
– О-о-о!! Я впечатлён уровнем вашей открытости! – де Голль был в восторге.
– Ничего особенного, – ответил Никита Сергеевич. – Военных вопросов мы обсуждать не планировали, говорить будем об экономике, подведём первые итоги работы туристического проекта, поговорим об энергетике, о ходе реализации совместных программ. Возможно, что-то из этого вас заинтересует. Мы рады будем приветствовать Францию в качестве экономического партнёра.
– Безусловно, я согласен! – президент согласился тут же.