– А пораньше начать сможете? Хотя бы месяца на три? – Никита Сергеевич с надеждой взглянул на главного конструктора. – Весной 1958 года нам эта ракета уже может пригодиться.
Он помнил, что в апреле 1958 года американцы будут высаживаться в Ливане.
– Закончить испытания мы однозначно не успеем, – сказал Березняк. – Но опытные партии изделий уже выпускаются для отработки, если понадобится – сделаем пару десятков. Больше – сложно. Да и изделие ещё не отработано окончательно.
– Это хорошо. Это вы очень здорово придумали, молодцы, – похвалил Хрущёв. – Если доведёте изделия до серии – представлю к Ленинским премиям, однозначно. А это что за ракета? – он указал на третье изделие с длинным острым носом, лежавшее на ложементе чуть в стороне.
– Это, Никита Сергеич, аэробаллистическая твёрдотопливная ракета. Предназначена для прорыва ПВО при атаке бомбардировщиков, – ответил Березняк. – Концепт, информацию по которому нам передал Дмитрий Фёдорович, в документации именовался Х-15. Дальность до 280 километров, инерциальное наведение, боевая часть массой 150 килограммов и мощностью до 300 килотонн. Предполагается запускать её со стратегических бомбардировщиков, для огневого подавления ПВО, – Александр Яковлевич показал по плакату схему боевого применения ракеты, – Следующим, после отработки базового варианта, попробуем сделать противокорабельный вариант с активной радиолокационной ГСН.
– Пока что это габаритно-весовой макет, – признался Александр Яковлевич. – Работа только началась, и трудностей там хватает. Борис Петрович Жуков работает над двухкамерным твёрдотопливным двигателем, и пока что у нас не очень получается. Таких двигателей мы ещё не делали.
– Изделие перспективное, Никита Сергеич, – подсказал Устинов. – Надо бы поддержать товарищей. Проект постановления я подготовлю.
– Готовьте, – согласился Хрущёв.
Он помнил, как весной 1954 года в КБ Мясищева проталкивал конструкторам и военным идею применения аэробаллистической ракеты для прорыва ПВО. Как видно, его тогда услышали, идея не умерла и продолжала развиваться.
Хрущёв огляделся по сторонам и направился к лежавшей на ложементах у противоположной стены зала ракете П-15. Носовой обтекатель ракеты был снят, открывая тарелку антенны радиолокационной головки самонаведения
– Это 15-я? – спросил он.
– Да, Никита Сергеич, П-15. Сейчас проходит испытания, – ответил Березняк.
– Наслышан, наслышан. Хорошая машинка получается, – Хрущёв обошёл изделие, удовлетворённо кивая и с интересом разглядывая детали. – Скажите, Александр Яковлевич, а нельзя ли её немножко так «умять»..., уместив в калибр нового 650-миллиметрового торпедного аппарата? И ещё хорошо бы оснастить её турбореактивным двигателем, даже не обязательно двухконтурным. Мы бы с такого решения получили много дополнительных выгод, начиная от размещения П-15 на лодках, и увеличения дальности, пусть даже при старте в надводном положении с дифферентом, и до унифицированной инфраструктуры хранения.
Березняк был явно захвачен врасплох этим вопросом.
– М-м-м... неожиданно... Подумать в эту сторону можно, но тогда придётся увеличить длину, да ещё и уменьшить диаметр антенны ГСН. А это уже может сказаться на точности наведения. Мы на новой ПКР используем головку самонаведения, конструктивно подобную головке П-15, но с меньшей антенной, и там тоже есть проблемы.
– В любом случае – это полная перекомпоновка изделия, пересчёт развесовки и аэродинамики. Двигатель тоже ещё предстоит подобрать. Никита Сергеич, я бы просил с этим требованием не торопиться. Подобную модификацию мы попробуем отработать, но это вопрос не простой, и делать в любом случае придётся в два этапа – сначала перекомпоновка, затем – замена двигателя на ТРД.
– Подумайте, Александр Яковлевич. Я не настаиваю, но с точки зрения унификации это было бы удобно, – сказал Хрущёв. – Да и с точки зрения тактики, можно было бы перегрузить систему ПВО АУГ залпом более лёгких сверхзвуковых ПКР, в расчёте, что часть из них прорвётся и выбьет корабли охранения, а затем добить повреждённых тяжёлыми, но более дешёвыми дозвуковыми «чемоданами». Насчёт антенны – рекомендую Бисновата подёргать, у него опыт по головкам самонаведения большой, может, чего подскажет. Спасибо вам за замечательную выставку, очень интересно было посмотреть.
Вопрос с двигателем для стратегической модификации Х-55 решился неожиданно. ОКБ Климова было дано задание на разработку малогабаритного двигателя ГТД-350, с условием уместить его в диаметр 450 мм. Его предполагалось использовать как для вертолётов, так и для крылатой ракеты с импеллером, и для перспективных беспилотных летательных аппаратов, разработкой которых озаботился Устинов.
Одновременно разведка получила задание раздобыть аналогичный ГТД за рубежом. И тут, пока Первое Главное Управление КГБ искало подходы к канадскому отделению Pratt&Whitney, рассчитывая дать им заказ от имени безвестной начинающей компании-стартапа на разработку вертолётного ГТД PT-6 на пару лет пораньше, с расчётом затем купить лицензию и наладить выпуск в СССР, сотрудники Михаила Алексеевича Шалина немного пошалили...
ГРУ удалось добыть чертежи только что появившегося во Франции вертолётного двигателя Turbomeca Astazou, как раз вышедшего на испытания в 1957 году. Ссориться с французами по поводу краденого двигателя не стали, а просто купили лицензию на производство, причём сделали хитро. Лицензию купил не СССР, а частное лицо – один индийский бизнесмен. Формально Индия входила в ВЭС в качестве «ассоциированного члена», социализмом там пока что и не пахло, что позволяло протаскивать через неё западные технологии, которые не всегда получалось раздобыть через советско-французский концерн «Citroёn Russe».
А бизнесмен – он и в Индии бизнесмен. Условия лицензии позволяли продавать на экспорт двигатели целиком. А он поставлял в СССР даже не двигатели, а их агрегаты, из которых потом в СССР монтировался двигатель. Несколько позднее, когда де Голль рассорился с США, и Франция вышла из НАТО, СССР также купил официальную лицензию на производство французских двигателей, а заодно был начат проект совместного создания лёгкого вертолёта на базе французского «Алуэтт-3»
Но финт с индусами позволил начать испытания ракеты с ГТД и импеллером даже раньше, чем начался выпуск лицензионных двигателей в СССР, а заранее спёртые чертежи – провести заблаговременную подготовку производства к серийному выпуску двигателей.
Параллельно Михаил Макарович Бондарюк, уже было переориентированный на проектирование малогабаритных ядерных реакторов космического базирования, получил задание на разработку линейки прямоточных воздушно-реактивных двигателей разных размеров и тяги. Эту работу он не забрасывал и до того, работая с разработчиками боеприпасов в области создания активно-реактивных артиллерийских снарядов. Теперь же его фронт работ существенно расширился. Прямоточки требовались и для ПКР, и для перспективных зенитных ракет, и – на отдалённое будущее – для создания гиперзвуковых воздушно-космических самолётов.
В 1957 году начали одна за другой выходить на испытания не только баллистические ракеты. Начались испытания ПКР П-15, и ещё одной, более крупной, сверхзвуковой крылатой ракеты П-5 конструкции Владимира Николаевича Челомея.
Первый бросковый запуск ракеты П-5 – без маршевого двигателя и автомата раскрытия крыла состоялся 12 марта 1957 г. на полигоне НИИ-2 в Фаустове.
Первый этап летных испытаний П-5 проходил в Балаклаве с августа 1957 года по март 1958 года. Использовался плавучий стенд 4А со стартовым контейнером СМ-49. В то же время 22 ноября 1957 года начались пуски П-5 с подводной лодки С-146 проекта П-613 на полигоне в Белом море.
П-5 была первой ракетой, на которой в процессе проектирования было изначально заложено автоматическое раскрытие крыла и старт из того же контейнера, в котором ракета хранилась. Вообще хранение изделия на носителе в контейнере, изначально связанное с размещением на подводной лодке, оказалось удачной находкой КБ Челомея и использовалось при размещении его ракет и на надводных кораблях, и в береговых комплексах. При этом ракета была защищена и от капризов погоды, и от случайных повреждений во время эксплуатации носителя. Вначале предполагалось, что ракеты будут размещаться на средних подводных лодках проектов 644 и 665, строившихся на базе дизельной лодки проекта 613.