Сташинскому выдали таблетки, расширяющие артерии и обеспечивающие приток крови, для его собственной безопасности, хотя считалось, что ему достаточно будет отвернуть голову в сторону.
Оружие было опробовано в лесу на окраине Восточного Берлина, на привязанной к дереву собаке. Она мгновенно повалилась на землю, не издав ни звука, минуты три дёргалась в агонии и затихла.
В октябре 1957 г. Сташинский вылетел в Мюнхен из берлинского аэропорта Темпельгоф. Оружие он перевозил в чемодане внутри колбасной оболочки. Яда на случай провала ему не выдали. В штабе ему напомнили ещё раз, что ему лучше всего будет выполнить задание и как можно скорее убраться из Мюнхена. Богдан мог полагаться лишь на собственную ловкость и легенду. Связь с центром была предусмотрена с помощью открыток с заранее обусловленными кодовыми фразами.
12 октября, на третье утро после прибытия в Мюнхен, в 9.30 Сташинский выследил свою цель на выходе из трамвая возле редакции. Сташинский с завернутым в газету цилиндром, уже со спущенным предохранителем, быстрыми шагами опередил Ребета и начал подниматься по винтовой лестнице. На втором этаже, услышав шаги внизу, Богдан повернулся и начал спускаться. Он держался правой стороны, пропуская Ребета слева. Когда Ребет оказался перед ним, на пару ступенек ниже, Сташинский вытянул правую руку вперёд и нажал спуск. Струя попала Ребету в лицо. Не замедляя шаг, Богдан продолжал спускаться. Он слышал звук падения тела, но ушёл, не оборачиваясь. Выйдя на улицу, Богдан пошёл в сторону Кёгльмюльбах-канала. Там он выбросил пустой цилиндр в воду.
Возвращаясь в отель, Сташинский снова прошёл по Карлсплац. На этот раз он взглянул на место событий. У дверей редакции эмигрантской газеты стояли машины полиции и скорой помощи. Это было достоверное подтверждение его успеха.
В отеле, не заходя в номер, «Зигфрид Дрегер» немедленно выписался. Он поехал на мюнхенский вокзал, откуда экспрессом добрался до Франкфурта-на-Майне. Во Франкфурте Богдан переночевал в отеле «Интернациональ». Утренним рейсом «British European Airways» он вылетел в Берлин. В Карлхорсте Сташинский представил начальству подробный письменный отчет. Украинская эмигрантская пресса уже сообщила о смерти Льва Ребета «от сердечного приступа». Как оказалось, яд был недостаточно эффективен. Ребет ещё успел подняться на два пролета и умер на руках коллег, однако говорить после отравления он уже не мог.
За успешное выполнение задания Сташинского наградили ценным подарком – фотоаппаратом «Контакс».
Акция по уничтожению Бандеры состоялась позже – в 1959 году. Её исполнителем первоначально также планировался Богдан Сташинский, но позже его заменили другим исполнителем (АИ).
Для руководства КГБ ирония судьбы заключалась в том, что Серову из «документов 2012» было известно, что Сташинский в «той истории» в 1961 году сам стал перебежчиком. Иван Александрович Серов тщательно анализировал по «документам 2012» каждый случай предательства советских агентов, хотя бы те, по которым была достаточно подробная информация, как по Сташинскому или Дмитрию Полякову.
Результатом этого анализа стал весьма любопытный приказ по Первому Главному Управлению КГБ. Он был, разумеется, секретным и никогда полностью не разглашался. Но позднее стали известны отдельные его положения. Так, резидентам предписывалось относиться к агентам, работающим как под дипломатическим прикрытием, так и на нелегальном положении, как можно внимательнее, одновременно отслеживая их поведение и морально-психологическое состояние. С особым вниманием предписывалось следить за здоровьем и психологическим комфортом членов семей сотрудников.
Это было сделано не просто так. Одной из причин предательства Полякова в «той истории» была смерть ребёнка, отчасти по вине его непосредственного начальника. Сташинский также бежал на Запад из-за семейных неурядиц, в том числе – также в связи со смертью ребёнка из-за несчастного случая, а также потому, что его жена – немка из Восточного Берлина, не хотела жить в Москве.
Руководитель Первого Главного Управления Александр Михайлович Сахаровский справедливо заметил Серову:
– Каждый советский разведчик прежде всего – офицер. Мы должны относиться к офицерам, как к изнеженным институткам?
– Вы, Александр Михалыч, конечно, правы, но лишь отчасти, – ответил Серов. – Люди работают с колоссальным психологическим напряжением. Семейная трагедия, вроде смерти жены или ребёнка, может и обычного человека выбить из колеи на несколько лет, а то и на всю жизнь, а тут – тем более. При этом такой вот «обиженный» офицер сдаёт врагу всю информацию, которая ему известна, закладывает своих товарищей, сдаёт целые сети наших нелегалов, на построение которых потрачены десятилетия и миллионы. Что, безопасность десятков наших людей не стоит минутного внимания, нескольких тёплых слов со стороны резидента? Тем более, офицер есть офицер, но жёны, тем более грудные дети – они нам ничем не обязаны. Это мы обязаны всячески заботиться об их благополучии. Равнодушие обходится слишком дорого.
Сахаровский был вынужден согласиться.
Ещё одной антисоветской организацией, против которой в 50-х – 60-х велась активная работа, был так называемый Народно-трудовой союз российских солидаристов, более известный под аббревиатурой НТС.
(http://ru.wikipedia.org/wiki/Народно-трудовой_союз_российских_солидаристов).
Эта эмигрантская антисоветская организация ставила своей целью борьбу за «свержение коммунистического строя в России путем национальной революции». Организация была основана в 1930 году, став преемником Союза русской национальной молодёжи (СРНМ). Во время войны НТС сотрудничал с РОА генерала Власова. После войны организация перешла в подчинение ЦРУ и британской разведки СИС.
«Руководство НТС в лице Поремского, Околовича, Романова, Артемова, Ольгского, Брандта, Редлиха и др. полностью понимает наши требования и пытается со всей честью получить необходимые разведывательные результаты… Вопрос сознательности в НТС — это сложный вопрос, поскольку, хотя большинство его членов и понимает, что финансовая поддержка их организации исходит из какого-то западного источника, они были бы охвачены ужасом, если бы знали, что в качестве цены за эту поддержку их руководство согласилось и находится под полным руководством и контролем со стороны ЦРУ и СИС и вынуждено всю свою т. н. политическую деятельность проводить в ограниченных нами рамках…» (из документов ЦРУ. Протокол от 2 сентября 1955 года) НТС издавал в Западной Германии журналы на русском языке: «Посев», «Грани», газету «За Россию». Эти издания агентами НТС переправлялись диссидентам внутри СССР.
Помимо заброски агитационной антисоветской литературы, агенты НТС забрасывались в СССР с разведывательными заданиями.
Первая заброска была произведена в конце апреля 1953 года на Украину, в Винницкую область, в районе станции Казатин. Планировала заброску английская разведка, а технически осуществляли американцы. Добровольцы были набраны из числа курсантов разведшколы ЦРУ под Мюнхеном. Советской контрразведкой были задержаны Александр Маков, Сергей Горбунов, Дмитрий Ремига и Александр Лахно. Через месяц все четверо были расстреляны.
В июне 1953 года в районе Майкопа с американского самолета были сброшены на парашютах восемь агентов НТС. У каждого при себе были рация, шифровальный блокнот и оружие. Все восемь агентов были задержаны сотрудниками советской госбезопасности. Информация об их заброске была получена советской разведкой от нашего нелегального резидента в Англии Кима Филби.