Иногда, разнообразия ради, они спускались в Бран и, не скрывая клыки, которые люди принимали за бутафорские, шутили, ели сыр в еловой коре, пили «кровавое» пиво и рассказывали туристам леденящие кровь небылицы, не имеющие к правде никакого отношения. Они практически не отличались от жителей небольшого, и наверное, самого популярного в Румынии городка, разве что всегда были в перчатках, ведь от прикосновения вампира вянут цветы, гниют фрукты, скисает молоко. Об этом легенды умалчивали.
Алира спускалась по лестнице, возвращаясь с собрания клана, на котором отбирала вампиров для помощи теневому миру. Отбирала нехотя, осознавая необходимость. Опасность, нависшая над ними, вовсе не надумана, как частенько бывало. Совет любил придумывать проблемы, чтобы держать обитателей их реальности в узде, однако, увы, не в этот раз. Кто-то целенаправленно расшатывал привычное, значит, пришло время сплотиться. Скрипя зубами, сжав кулаки, спрятав клыки и когти. Что толку от принципов, когда мир вот-вот рухнет в тартарары?
— Игорь, у меня важная встреча, проследи, чтобы никто не беспокоил, — предупредила Алира, подойдя к большой дубовой двери, за которой находился её кабинет, в прошлом называвшийся — восточным каминным залом.
— Но с Вами хотел поговорить Корнелиус. Он утверждает, что это очень важно и срочно.
Девушка выразила неудовольствие едва приподнятой бровью. Глядя на неё, становились понятны корни «эмоциональности» Рейнольдса Ратценберга.
— Хорошо. Дела внешнего мира не должны мешать делам клана, так учил отец. Пускай поторопится.
Игорь кивнул и почтительно открыл тяжелую дверь, потянув за ручку в виде головы дракона. Семейство Дракула имело отношение к этим давно вымершим созданиям, но никак не к мифическому Люциферу, в которого верят определенные группы людей.
Каждый раз, входя в кабинет, Алира первым делом разжигала огонь в камине. Вампиры не чувствовали холода, просто девушке нравилось наблюдать за тем, как весело танцует пламя.
Когда с этим ритуалом было покончено и вампирша развернулась, чтобы сесть за стол, дверь распахнулась со зловещим скрипом. Алира специально запрещала смазывать дверные петли во всем замке — она любила слушать своеобразную песнь дома, состоящую из скрипов, сквозняков и стуков.
— Проходи, Корнелиус, — раз вампир нерешительно топтался на пороге, пришлось его немного поторопить. — Присаживайся.
Клан трансильванских вампиров делился, как и всякий другой, на главную семью и несколько дополнительных, присоединенных по географическим или историческим обстоятельствам. Корнелиус был из таких. Его семья некогда принадлежала к другому клану, однако после того, как во время войн вампиров с магами его уничтожили, могучие Дракулы взяли выживших под свое крыло. И очень не зря, как показала практика.
«Не зря, если не принимать во внимание одного конкретного отпрыска в остальном вполне достойной семьи», — подумалось Алире, пока Корнелиус устраивался в очень неудобном кресле.
Он всегда попадал в странные, сомнительные, а порой просто нелепые ситуации. Только в нем люди могли распознать вампира, лишь ему могло стать дурно от вида окровавленного трупа… а еще Корнелиусу пришла в голову странная идея стать ученым-историком, специализирующимся на Средневековье. Отец Алиры, тогда стоявший во главе клана, не стал возражать в общем-то бесполезному желанию и отправил Корнелиуса в Калифорнийский университет, где тот проводил времени больше, нежели в замке, не вызывая подозрений у студентов из-за того, что на трансильванский клан не распространялась боязнь света.
Каждый раз он возвращался в замок с новой историей. Обычно, что отец Алиры, что сама девушка только кивали ему головой, выслушивая, но сегодняшний разговор обещал быть иным. Естественно, она знала, о чем хотел поговорить Корнелиус, ведь её прямой обязанностью было быть в курсе всего происходящего в клане.
— Алира, я влюблен.
— Это невозможно, Корнелиус, — спокойно возразила вампирша, присаживаясь напротив. — Мы не умеем испытывать таких чувств. Вампиры могут ощущать только повышенный интерес, не путай его с любовью.
Корнелиус не смотрел на главу своего клана. Сцепив пальцы, он уставился в пол. Естественно, не согласен. Ну почему он собственную природу знает хуже, чем смертные исследователи их вида? Ладно бы такое заявление сделал какой-то насмотревшийся фильма Копполы человек — Алира бы даже бровью не повела, но от вампира подобные заявления слышать было крайне противно.
— Опустим этот спорный момент. Итак, ты… влюбился и она — человек?
— Да, — совсем тихо, почти не дыша. Великолепно.
— Её хоть не Мина зовут? — усмехнулась Алира, вполне владея ситуацией. В конце концов, подобные ситуации происходили чаще, нежели могло показаться. Ошибки молодости присущи даже тем, кто лишен большинства эмоций.
— Урсула.
— Хорошо. Ты раскрылся ей?
— Да.
Все это Алира знала. Ей прекрасно было известно как далеко пошел ослепленный Корнелиус, но одно дело — знать, другое — слышать собственными ушами. Отец готовил её к подобному, однако на практике со столь глупой ситуацией младшая Дракула столкнулась впервые.
— И ты решился, с её согласия, на обращение.
— Да.
— Хорошо, — снова спокойно констатировала Алира. Тон её, правда, не обещал ничего хорошего. За несанкционированное обращение правила приписывали уничтожать как самого вампира, так и его отродье, однако трансильванский клан практиковал иные методы. По праву самых могущественных, они могли игнорировать любые правила, уставы или рекомендации. — Мы — трансильванский клан, Корнелиус. Последние из древнейших. И мы не принимаем в свои ряды вновь обращенных людей, — напомнила девушка, разглаживая невидимую складку на брюках.
— Я знаю. Существует множество других кланов с менее жестким правилом отбора… а браки между кланами ведь не запрещены… я могу перейти…
— Не можешь, Корнелиус, никак не можешь. Вампирам дозволено переходить в клан выше, но не ниже, так что… у тебя только один выход.
— Какой? — не был бы он вампиром, девушка не удивилась бы надежде, написанной на его высоком челе. Даже его глаза казались вполне живыми, искрящимися.
— Уничтожить её. Самостоятельно или с помощью кого-то из клана, — можешь решить сам. Поверь мне, Корнелиус, так будет правильней. Ты будешь страдать вечно, видя, как она принадлежит другому клану. Надеюсь, ты понимаешь, что я тебе не совет дала, а приказ? — Алира слегка склонила голову. — У тебя есть неделя. Свободен.
Корнелиус выглядел так, будто его вторично убили. Он тяжело дышал, а из-под острых ногтей, впившихся в кожу, выступила кровь. Девушка была уверена, что в жизни не видела более бледного цвета крови у вампиров. Как бы не был «жив» Корнелиус, решения она менять не собиралась. Вампиры любить не умеют и убийство этой самой Урсулы только поможет Корнелиусу осознать данный факт.
Алира не стала смотреть, как он уходит. Подойдя к окну, она устремила свой взгляд вниз, в долину вечных туманов, которые служили лучшей защитой от слишком любопытных людей. Дыхание девушки покрыло старинные стекла легким инеем.
— Это было сильно, — в голосе за спиной звучало то ли восхищение, то ли осуждение. А, возможно, все вместе.
— Это называется «защита интересов», — её тон, в контраст, не выражал ни единой эмоции. Она провела пальцем по стеклу и то замерзло ещё сильнее, будто в месте соприкосновения её кожи со скользкой поверхностью температура резко упала. — Оставь сегодня в живых хоть одного свидетеля того, что вампиры существует и, пожалуйста, завтра на нас снова объявят охоту. Я не настолько глупа или сентиментальна. Девчонка должна умереть.
— Однако она уже вампир.
— Точно, без году неделя. Она рождена человеком, понимаешь? Пройдут столетия прежде чем её новая природа возьмет вверх, и кто даст гарантию, что за сотню лет ей не захочется легкой славы на телешоу? Для современных людей стать вампиром — все равно, что попасть на страницы книг, они не понимают к чему становятся причастными на самом деле. Люди уже превратили нас в прибыльную легенду, хватит с них. Бессмертие нужно заслужить.